Завещание - [32]

Я сокрушу этого человека, думал он. И сделаю это так, что он не поймет, что произошло, пока не станет слишком поздно.

Но прежде ему следовало заручиться поддержкой Анни, заставить ее подняться на борт своего корабля, чтобы дальше путешествовать вместе. Все братья и сестры, какими бы разными они ни были, всегда делали так, как хотела того Анни. Всегда. При этом вовсе необязательно посвящать ее во все подробности своего плана – главное, чтобы они обоюдно помогли друг другу уладить несколько моментов. Он скажет Анни только то, что потребуется сказать для дела, ничего лишнего.

* * *

Прямо из больницы он позвонил домой. В Аапаярви.

Усадьба Аапаярви, в которой они все родились и выросли.

Декорация всей их жизни.

Эско помнил все. Все минуты и года, что сформировали его. Он помнил, как они таскали воду из колодца, когда еще не было водопровода. Помнил времена, когда по дому еще не носилась, весело хохоча, вся эта малышня. Помнил, как когда-то он был самым младшим ребенком в семье. Это он-то, который теперь самый старший. Все это было так давно, что порой казалось сном.

Он помнил сарай для дров.

Старый гараж и новый.

Места, где были похоронены умершие дети.

Он помнил это, потому что помнил все, но помнил слабо, порой даже спрашивая себя, а не плод ли это его воображения.

Но Эско не был мечтателем. Он был реалистом. Всегда взвешивал за и против. Следил, чтобы во всем был порядок. Старался никому и никогда не быть должным. Пусть лучше другие будут ему должны.

Из-за этой своей расчетливости, буквально сквозившей во взгляде, Эско никогда не имел слишком много друзей. Или подруг. Большинство если и не боялись его, то как минимум чувствовали себя неловко рядом с ним.

Само его присутствие создавало некий дискомфорт. Словно его повсюду сопровождала слабая вонь, которую неспособен уловить нос, но которая подсознательно заполняла собой все помещение, в котором он оказывался. Этакий запах страха.

В молодости он был красавцем. С выразительно очерченной линией подбородка и золотисто-желтой гривой волос густыми, непослушными прядями падавшими ему на плечи. Со вздутыми бицепсами и безволосой грудью. Под одеждой перекатывались накачанные мускулы, хотя он и сам не знал, когда успел их накачать и зачем. В общем, все было при нем. Но ему никогда не нравились накрашенные, жующие жвачку, острые на язычок девушки в нейлоновых чулках, и вскоре они сами потеряли к нему интерес.

Эско знал, чего хочет. И был уверен, что когда встретит свою избранницу, то сразу же это поймет. И когда он повстречал Сейю, то не сомневался ни минуты. Она была не такая, как все: никаких коротких юбок и никакой косметики, всегда одета в обычные джинсы и вязаную кофту зимой или футболку летом, свежевымытые волосы до плеч. Она на все имела свое мнение, и было видна насквозь – вся целиком, никакой игры, никакого притворства, никакого хихиканья за спиной, и она не боялась Эско, и от нее пахло духами «Люкс». В общем, это была она.

Он просто знал это.

Сейя стала для него первой девчонкой, которую он захотел и получил. Он стал для нее первым парнем, который так смотрел на нее, и в начале их отношений она, бывало, подолгу лежала в темноте и смотрела, как он спит, ощупывая взглядом каждый сантиметр его кожи, его лица, волосы, губы, она отдавала ему себя всю, и, когда они стали парой, казалось, остальной мир перестал для них существовать.

Эско, сама надежность, продолжал поддерживать связь со своей семьей, – а как же иначе, так уж принято, – и одновременно он изо всех сил старался наладить отношения с семьей Сейи, но на самом деле они видели лишь друг друга и свою только что созданную семью. Но подобное зачастую происходит со многими молодыми мамами и папами, братьями и сестрами, и с годами расстояние между ними росло, медленно, но неумолимо.

Эско и Сейя повстречались в ноябре 1968, а поженились в мае 1970. В ратуше в Торнио состоялась скромная церемония, во время которой на Эско был золотисто-бежевый костюм, а на Сейе белое платье, которое за неимением других слов можно охарактеризовать как торжественное: с высоким воротником, длинными рукавами и пуговицами вдоль всей спины. Она была без макияжа, с тремя красными розами в качестве букетика невесты, – да, все это было очень торжественно, а потом был бутербродный торт в доме родителей Сейи для родни, друзей, соседей и для черт его знает кого еще.

Вечером состоялась вечеринка в специально арендованном по такому случаю доме, на которую пришли друзья, братья и сестры. Все пили коктейли из пластиковых стаканчиков, ели бутерброды с копченым лососем и танцевали шлягеры. Хелми в первый раз напилась, и Анни пришлось придерживать волосы сестры, когда ту рвало в туалете.

Два года спустя в мае родился их первый ребенок, Юханни. Он стал первым внуком в их роду, внуком, который заставил так сильно умилиться Пентти и, да что там – просто сделал его счастливым человеком. Ребенок, который одним своим появлением на свет уже предвещал покупку фермы. Само собой, Юханни и своих родителей сделал счастливыми, и было время, когда Эско верил, что все действительно наладится. Но годы шли, и он, конечно, по-прежнему оставался счастлив, но теперь к этому счастью примешивалось еще и горькое ощущение, будто он до сих пор ждет, когда же, наконец, начнется его жизнь.