Завещание - [18]

В эту минуту в дом вбежала Номи.

19

Примерно через две недели следователь Андрей Степанович Мартынов возвращался домой в приподнятом настроении.

― Верка! Ты где? Верочка! – выкрикнул он прямо с порога.

Заметив супругу, сидящую напротив телевизора в их маленькой гостиной, он бодро направился к ней, весь сияя от распирающего его чувства собственной гордости, – послушай! Барсин пригласил меня на беседу и сам сообщил, что передает мне дело Фридландов и ещё назначает в помощники двух следователей! Ты представляешь!!! – он чуть не захлебнулся от восторга, – Верка! Ты понимаешь!? Теперь я не просто мелкий полицейский чиновник, теперь я глава следственной группы! Он понял, наконец, мою значимость и хочет быстро закончить дело. Представляешь! И без всякой твоей помощи. Я его сам убедил.

Он умолк. Вера Васильевна криво усмехнулась, а в душе даже расхохоталась саркастическим смехом.

― Поздравляю, – сухо произнесла она.

― Нет, конечно, Вера, тут повлияло и имя твоего отца, Василия Петровича Тищенко, но всё же… согласись… это очень важно, слишком важно для меня!

― И что же ты собираешься предпринять?

― Как что? – он снял шинель, пиджак, башмаки и сел к столу, – есть, что кушать!

― А ты сготовил?

― Ну, что ты, Верочка, я же так…

― Ладно уж, сиди, глава группы, – насмешливо произнесла она и, легко поднявшись прошла в кухню.

― Теперь я соберу помощников и дам задание… то есть, поговорим о деле, о путях расследования.

― Об этом я и спрашиваю, – резко перебила его жена.

― Я думаю начать проверять брата и сестру, этих Генриха Львовича и Анну Львовну. А тот, самый опасный младший братец, ухитрился сбежать домой, в Америку. Но погоди, Артур Львович, мы и до Америки доберемся.

― Что ещё?

― Другие новости не лучше. Адвокат семейства Фридланд сбежал. Этот Бергман. И докторша этого Льва Давидовича тоже.

― Как так? А где же ты был?

― Ну, знаешь, Вера Васильевна, такого даже я не мог предусмотреть.

― Даже Я! Можно подумать!

― Смеешься?

― Плачу. Обидно. Чую здесь целый заговор.

― И я чую. Но ничего, мы их найдем. Теперь у меня есть люди и полномочия. Потрясем Генриха Львовича и Анну Львовну…

― Ты с ней поосторожнее. Она лекарь самого губернатора, то есть его семьи и… других приближенных.

― Откуда тебе известно? – подозрительно прищурился Андрей Степанович.

Вера Васильевна, не отвечая, встала, словно и не слышала вопроса, и вышла в кухню. Через пару минут Андрей Степанович, почесав затылок, проследовал за нею пить свой вечерний чай. На пороге он наткнулся на свою супругу и отшатнулся в испуге. Глаза Веры Васильевны застыли и блестели, щеки пылали, она медленно разжала сомкнутые губы и твердо и страшно произнесла:

― Мы обязаны найти его! Найти всех! Это мой долг. Долг перед отцом.

20

«Аба, аба, я не могу так жить! Я не хочу так жить!», это то, что он вам сказал? – внимательно смотрела на Арье и Номи доктор Фокс, детский психиатр в больнице Н.

― Да, это он говорил мне и не однажды.

― Вы обязаны были оповестить вашего психиатра немедленно. Часто разговоры о самоубийстве у подростков заканчиваются действием. Вы понимаете?

― Каково его состояние теперь?

― Лучше. Он ещё побудет в закрытом отделении, а потом посмотрим. Вы можете его навестить.

― Спасибо. Но когда он сможет вернуться домой? Мне его очень не хватает.

― Я вас понимаю. Это зависит от его состояния.

― Ну, хотя бы примерно.

― Примерно через пять, шесть недель.

Они встали и вместе с врачом проследовали к Шаю. Печальнее картины Арье не мог себе представить! Шай угрюмо сидел на койке, прикованной к полу. Он был в голубой больничной пижаме. Руки, ноги его были свободны, но во всей скованной застывшей фигуре и неподвижном лице ясно виделось отрицание всего вокруг, отрицание самой жизни! Апатия во взгляде и замедленная не вполне связная речь усугубляли и без того тяжелое впечатление. Арье дрожал, не зная, что сказать сыну и что вообще нужно делать. Он сам казалось, да, пожалуй, и вправду, находился в шоковом состоянии и, казалось, вот– вот упадет в обморок.

21

Пентхауз доктора Шапиро находился на двенадцатом этаже нового дома в пригороде Хайфы, городке М., района граничащего с гордком К., где проживали Номи, Арье и Шай. Благодаря высоте квартира хорошо проветривалась, так что в самую жару на балконе пентхауза было довольно приятно. Доктор Шапиро пригласил своих новых знакомых на вечер субботы. Откровенно говоря, он сделал это по просьбе раввина Эзры. Первая встреча с Арье произвела на доктора дурное впечатление. Впрочем, это было взаимно. Однако отказать молодому раввину и этим обидеть его доктор никак не желал. В салоне пентхауза собралось двенадцать человек. Семья раввина с детьми, то есть пятеро, семья Арье, трое, и семья хозяина, он сам с супругой и двое сыновей. Беседа, впрочем, завязалась интересная и живая. Начал, конечно, рабби Эзра, с морали иудаизма.

«Ищите Бога, когда можно найти Его. Призывайте Его, когда Он близко! Да оставит злодей путь свой, и человек грешный – помыслы свои, и возвратится к Богу, и помилует его Бог, и ко всевышнему Богу нашему, ибо много прощает Он.» , вещание Иешаягу, которое читают в дни постов – завершил свою проповедь молодой рабби.