Встреча

1

В начале декабря, вечером, где-то в седьмом часу, когда на улицах Петербурга, было уже темно и промозгло, Артур Фридланд подходил к небольшому аккуратному особняку в весьма престижном районе города на Крестовском острове. Открыв калитку, он быстро прошел по мокрой расчищенной от снега асфальтовой дорожке к дому. У массивной дубовой двери он собрался было позвонить, как вдруг она бесшумно отворилась и на пороге показалась девушка с очень бледным взволнованным лицом. Она испугалась, увидев молодого человека, отшатнулась, но почти мгновенно справилась с собой и как-то странно виновато улыбнулась ему только глазами и краешками губ. Она была в черном длинном пальто с большим капюшоном, который скорым движением натянула на голову, скрыв лицо полностью. Дверь за ней тихо затворилась. Ещё секунда и она исчезла за воротами особняка. Артур остался стоять очарованный неожиданно милым видением. Наконец, повернулся и потянул на себя дверь. Она оказалась запертой. Он позвонил. Подождал. На звонок никто не ответил. Он повторил. Никого. Это показалось ему странным. Он обошел большой дом и вернулся к главному подъезду. Дом был тих и пуст.

Артур достал сотовый телефон и позвонил.

— Генрих! Здравствуй, это я, — он помедлил,— Артур!

— Артур!? Ты прилетел раньше срока? Я рад. Отец плох, твой ранний приезд только к лучшему. Ты уже устроился?

— Да нет, я не могу попасть в дом…

— Что это значит? Позвони, сиделка должна быть рядом с отцом.

— Я звонил. Никто не отвечает.

— Не может быть! Она никогда не оставляет его одного… Подожди на месте, я еду.

Спустя четверть часа у дома притормозил черный Мерседес, автоматические ворота медленно отворились, и машина проехала на стоянку за домом. И ещё через минуту к Артуру выбежал лохматый мужчина с сединой в длинных волосах, в расстегнутом пальто и бросился ему на шею.

— Здравствуй, братик! Здравствуй Артур! Сто лет тебя не видел! Возмужал, отлично выглядишь… — мужчина чуть отстранился, бегло осмотрел брата и снова обнял его.

— Генрих! Подожди, задушишь!

— Ладно. Идем в дом. Там поговорим. Отец будет тебе рад.

— У вас всё в порядке?

— В каком смысле?

— Вы примирились?

— Да что-то в этом роде… Где же ключи, черт? Вот… Погоди… Тут целая система… мда, проникновения в дом. Старик стал особенно боязливым, чтобы попасть в дом, придумал целую систему ключей и сигнализации. И веришь ли, у меня и у Анны ключей нет. Только у него и сиделки, да ещё его адвоката. Этим он доверяет… По дороге пришлось заскочить к нему в контору…

Артур заметил горечь в голосе брата.

2

Надо сказать два слова про человека, который, собственно, и стал причиной всей этой истории, будучи её главным героем и движущей силой. Лев Давидович Фридланд родился в семье можно сказать весьма богатой, где ценили и дело и интеллект. Он получил вместе с остальными детьми прекрасное, аристократическое образование. Из всего этого у него осталось некоторое знание немецкого и французского и понимание музыки, игрой же на фортепиано он не овладел в той степени, в которой считал для себя возможным демонстрировать своё умение кому либо. Впрочем, порой, он наигрывал в одиночестве классические мелодии весьма недурно. Главным же его достоянием был тонкий нюх на деловые сделки и знание душ партнеров и торговцев прозрачными камнями. Здесь он почти не делал ошибок и почти всегда оставался в выигрыше.

Хорошо понимая человеческую натуру, а главное, её пороки Гордыню, Алчность и самый основательный из них — Зависть, он старался жить по старинному латинскому принципу: «Всё своё ношу с собой».

Лев Давидович внешне вел самую скромную, достойную похвалы пуритан и прочих блюстителей нравственности, жизнь. Он мало выходил в свет, а если выходил, то костюмы его отличались скромностью, хотя и были пошиты в частном ателье у лучшего портного города из лучших тканей. Выходил же Лев Давидович главным образом по делам фирмы и в балет, либо в Мариинский театр, либо в Малый, а то и в студии, где давались представления молодых, мало известных пока ещё трупп. Отсюда можно сделать однозначный вывод, что он любил юных дев, ибо только балет требует для сцены гибких и тонких граций, что обеспечивается исключительно молодостью.

Роста он был невысокого, сложения спортивного, черты лица мягкие, приятные, глаза маленькие, карие, цепкие. Синдромом мужчины низкого роста он не страдал, хотя, и казалось, что он постоянно стремится доказать кому-то своё превосходство.

Официально Лев Давидович считался специалистом по оценке алмазов. Его дед занимался торговлей алмазами, за ним отец и, естественно, в Петербурге дело перешло в руки младшего пятого сына фамилии Фридланд Льва. Со временем он стал главным консультантом и посредником при купле-продаже бриллиантов. Его оценка принималась без спора, а слово считалось вернее государственной печати.

Он жил достаточно замкнуто в своем особняке, перестроенном в современном стиле из старого фамильного дома. Дом этот после революции 1917 года, был изъят из рук семьи Фридланд, но после революции Ельцина 1993 года со штурмом Белого дома российского парламента и изменением конституции, Лев Давидович выкупил дом в 1995 году на вполне законных юридических основаниях. Чтобы не привлекать к дому внимания он отказался от вооруженных охранников, круглосуточно дежурящих у дверей, а ограничился камерами слежения, связанными напрямую с пунктом частной охраны. Возможно, в нем говорил ещё и элемент недоверия к незнакомым телохранителям.