Завернувшись в теплый плед. Лето - [24]
Глаза слипаются, жуть. И как взрослые не спят ночами? Пес поскуливает и бьёт лапами. Интересно, а что снится собакам? Может быть, прикрыть один глаз, ненадолго?
Зашумели деревья, захлопала занавеска, где-то полыхнула зарница. Кратко грохотнул гром. Но Рыжик не слышит, он сладко посапывает в кровати.
Потихоньку край неба светлеет. Летние ночи такие короткие. Из раскрытого окна потянуло прохладой. Одинокая птица неуверенно вскрикнула и затихла, прислушиваясь. Ей ответили с разных сторон. И вот уже поют на разные голоса утренние пичуги. Солнце защекотало рыжие ресницы. Прозвенел будильник.
— Папа, а я не спал! Когда на рыбалку?
Латыйпова Алия
(@happykydryashka)
А ты танцуй!
Лёгкий ветерок кружил тополиный пух, собирал в кучку и оставлял в покое.
— Лесь, а помнишь, песни под гитару у костра, год назад? — прервала молчание Варя, разглядывая прохожих.
— Летняя ночь, хвойный лес, звёздное небо, тёплый ветерок. Где-то в пруду голосят лягушки, атмосферный хруст во тьме. Две лопаты, карманный фонарик, розжиг, спички, гитара и чёрный полиэтиленовый пакет.
— Сочно горело тогда.
— Не обманула продавец: «натуральная дышащая ткань, сшито по итальянской технологии». Прямоугольная ямка, глубиной в пол лопаты. Взмах рукой: свадебное платье, кружевное белье, зелёный бархатный футляр с кольцом и серьгами, торжественные туфли, картонный альбом с надписью «Наша свадьба» — лежат одной унылой кучей на дне. Чирк спичкой о коробок. Гори-гори ясно, чтобы не погасло! Костер съедает останки чувств, обид, сожалений. То, что не сбылось, осталось там, на дне. Пламя разгорается, уносит в небо чёрную копоть боли. Лица, румяные, в руках гитара, песни из глубины души навзрыд.
Ни сожаления, ни любви, ни жалости. Прощай, та выжитая, за два года, как апельсин для чьего-то удовольствия, Леся! Задолбанная его привычными: «ты должна, ты женщина», «Это по твоей вине, как всегда!», «Ты не такая, как все!», «Хочешь быть рядом, подтянись, напрягись! Уж в сорок-то можно за ум взяться! Знаешь, сколько женщин хотят меня и на твоё место?!», " Мне не интересны ни твои размышления, ни твои чувства! Они глупые и смешные», «Всё, что делаешь, пустая трата времени, ничего не получится», «Твои танцульки и игрульки в этих твоих кружках, никому не нужны! Из жалости приползают на них три калеки!» Сожгли, закопали, похоронили.
Прощай нервные срывы, успокоительные, псориаз, экзема и куча недействующих лекарств! Прощай, брюнетка с длинными прямыми волосами!
Здравствуй, моя рыжая Леся, с кудрями до плеч! Я скучала, — Леся замолчала, взглянула на подругу.
— Это стоило того. Не лекарство, не панацея, конечно, но всё-таки.
— Варь?
— Да, Лесь, ещё немного и сдамся. Думаешь, не поздно в сорок с тремя детьми? — Варя теребила заусенец на пальце, поджимала дрожащие губы.
Леся обняла подругу, потрепала по волосам, погладила по спине.
— Нет! Песня уже нашла тебя? — спросила она, переключая волну в приемнике.
— Пока нет, — Варя вытерла слезы цветастым шарфом, аккуратно повязанным на шее.
Леся повернула ручку тумблера, прибавила громкость. Из динамиков заиграло:
Подруги подпевали, постукивали по панели приборов ладошками в ритм, размахивали руками в такт. Небо зажглось красками. В голубой врывался рыжий, белый, жёлтый. Солнце уходило, заглядывая в окна домов, прогуливалось по крышам. День уступал место ночи. В небе кружили чайки, по набережной гуляли люди, мимо проплывали лодки с отдыхающими. И у каждого из них шёл свой временной отрезок. Пока где-то плохо одному, другому — более менее, а третий — счастлив. Одно сменяет другое, цикл замыкается.
— Би-2, моя любимая, — проговорила сиплым голосом Леся. — Небо какое-то сегодня особенное, смотри! И облака, как в детстве. Вот лошадь, там — медведь, вон бублик с дыркой!
— Точно! Леся, спасибо, что вытащила!
— Во благо. Я рядом, ты знаешь. Может, по морожке и покатаемся по городу?
— Давай! Это же Земфира, сейчас найду!
Через пару минут заиграло:
Маленькие кусочки одного большого
— Бежим, Леся! — кричит Валя и поднимает подол платья, накрывает голову рукой и запрыгивает в машину. Мелкие капли стучат по лицу. Ноги обволакивает тёплая волна, поднявшаяся из земли. Слышится запах мокрой пыли, летней свежести и моих духов. Не двигаюсь. — Промокнешь же! Идём! — настаивает Валя. Немного медлю, но всё же решаюсь. Прячу фотоаппарат в чехол, хватаю штатив под мышку и бегу в автомобиль. Укладываю технику на заднее сиденье, дождь усиливается.
— Хорошо, что не успели реквизит разложить. Сейчас будет ливень! — говорю я и вглядываюсь в небо. Хмурые серые тучи закрыли солнце, ветер треплет траву, прибивает жёлтую пыль.
— Главное, далеко от дороги не уехали! Столько готовились, всё коту под хвост, — отвечает Валя. Смотрю на подругу, её прическа — наша гордость. В час ночи выехали из города, в два — отыскали дикий песчаный пляж. Бескрайняя, бирюзовая, река, словно море. Рассвет пробивается сквозь остатки ночи, успеть бы! Алый, оранжевый, разбавленный жёлтый, побледневший голубой. Спешно собираем полевые цветы под тон наряда, затем пробуем уложить волосы. Уже отчаиваемся изобразить хоть что-то стоящее, как вспоминаем старый добрый «колосок» из детства. Мои руки, кружат над головой Вали, в такт знакомой схемы: правая прядь плюс центральная, затем — левая плюс центральная. Перемежаем с цветами васильков, травой-липучкой и ароматной душицей. Двадцать минут и объемная летне-луговая коса на левый бок — готова. Валя переодевается в шифоновое струящееся голубое платье, на щиколотки закрепляем браслет из оставшихся цветов. Готово. Бегу за фотоаппаратом, открываю затвор, настраиваю технику. Улыбаюсь, заглядываю в глазок, не зря так рано поднялись! Утренний свет мягкой золотистой поволокой ложится на кожу, русые волосы, отражается в глазах и в воде.
Мы сталкиваемся с выбором каждый день: у перекрёстка, в магазине, даже во сне. Просчитать бы последствия, узнать заранее, как карта ляжет… Но – увы! – сделать это чаще всего невозможно. А что если?.. Переживать, радоваться, замечать оттенки – вот чему учат сюжеты, вошедшие в этот сборник.
Сборник включает рассказы писателей, которые прошли интенсивный курс «С чего начать» от WriteCreate. Лучшие работы представлены в этом номере.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».