Завернувшись в теплый плед. Лето - [22]
— Не самый популярный, кажется, жанр. И где вы играете?
— В основном, в Европе.
— Намучались, наверное, с карантином.
— Да уж, постковидный мир на мир светлого будущего явно не похож.
— А вы как думаете: это все-таки лабораторная история или просто так сложилось?
— Вот уж не думал, что молодежь верит телевизору.
— Вы еще скажите, что мирового правительства не существует и что масоны ни в чем не виноваты!
— Нельзя шутить таким серьезным тоном.
— «Можно все»! Между прочим, наш бар так и называется.
— Какое опасное название, не находите?
— Отчего же?
— Разве потворство человеческим желаниям без ограничений — надежная философия?
— Это же просто название места, куда приходят с удовольствием провести время, а не индульгенция от всех грехов.
— Это вы так думаете.
— Ну знаете ли. Если каждый раз пытаться докопаться до самой сути, то можно заболеть хроническим драматизмом.
— «Во всем мне хочется дойти до самой сути…»
— Бродский?
— Пастернак.
— Удивили. Здесь все только и говорят, что о Бродском.
— Если вас это успокоит, я был на его могиле.
— И как там?
— В основном, безлюдно.
— Он, кажется, в Италии похоронен?
— В Венеции, если точнее.
— Всегда хотел там побывать.
— Представляете, в Венеции до того большие чайки, что однажды наблюдал, как чайка чуть не унесла расфырчавшегося на нее мопса в море.
— Ее можно понять! А какая она, Венеция? Если одним словом?
— Одним словом?.. Тогда, точеная.
— Да вы батенька — поэт!
— Как вы меня легко к поэтам причислили.
— «А кто причислил меня к роду человеческому?»
— Ага, Бродского знаете все-таки.
— Где еще бывали?
— В Испании был, во Франции. В Польше, Германии, Чехии, Турции. Словом, много где бывал.
— В Турции, надеюсь, не на солнце у бассейна нежились?
— А что это вы так, с пренебрежением?
— В интересном человеке должно быть интересно все!
— А если скажу, что нежился, вот прямо в плавках у бассейна, разочаруетесь?
— Не поверю.
— Ладно, ваша правда. Был в Стамбуле. Там кстати тоже неописуемо выразительные чайки. Плывешь по Босфору и, кажется, что вот-вот коснешься до крыла рукой. И кофе там… Мммм… Черный, терпкий. Особенный.
— А где вам больше нравится? Дома или все-таки за границей?
— Сложно сказать. Вот как можно составить достоверное впечатление, когда ты проездом? На нас ведь не наседают обычные тяготы правительственных режимов, налогов, труднодоступного обучения, поисков работы. Поэтому за границей все чаще чувствуешь себя благостно, как будто всему есть место в мире, и тебе тоже. Но разве это не обманчивое ощущение? Вы, кстати, пьете свой коктейль?
— Пью воду.
— Зожник, значит.
— Татуировку сделал, нельзя, пока не заживет. Да я и не большой любитель…
— Что набили?
— Хотите, покажу? Правда, вы, наверное, не оцените.
— Обещаю оценить по достоинству. Честное слово.
— Это и пугает. Ладно, чего я. Вот. «Sing me to sleep».
— Что-то знакомое. Моррисси?
— Ага.
— Я думал, молодежь нынче все больше по рэперам…
— Ну не такие уж мы и безнадежные. Вас хоть чем-нибудь можно удивить?
— Опишите мне свое лицо.
— Да что там описывать. Лицо как лицо. Волосы русые, средней длины. С правой стороны две высветленные пряди. Глаза серо-синие. Нос с горбинкой. Уши торчат в разные стороны, в одном еще и после перелома хрящ неправильно сросся.
— Должно быть, красиво.
— Ну вы загнули, конечно. Хотя… Я же не барышня, чтобы переживать из-за внешности.
— Что такого в том, чтобы переживать? Кстати, как там за окном наша белая ночь?
— Превратилась в белое утро. Хотите кофе? Я варю вкусный. Честное слово.
Кучко Наталья
(@k.u_natalia)
Лето, галстуки, рок-н-ролл
Наш посёлок стоит в низине между сопками. Когда шли затяжные дожди, туман сползал с вершин и дома накрывало серым одеялом. В такие дни казалось, что мы отрезаны от мира. Подружки уезжали на лето к бабушкам, оставалось грустить и смотреть на дождь.
В 7 лет поездка в пионерский лагерь почти кругосветка! Ещё бы, сначала автобус, а потом через Амур на «Омике» по темной воде. Лагерь «Солнышко» стоял на Змеиной горе. Помню, когда тащила свой чемодан, всё думала, нафига мне столько вещей? А он, зараза, всё бил по ногам своим жёстким ребром.
А дальше началась летняя жизнь. Страшилки по ночам «Бегут, бегут по стенке зелёные глаза, сейчас они задушат…", домики из мыльниц для улиток, «Зарница» с полосой препятствий, солдатами и гильзами от холостых патронов.
А вы когда-нибудь ночью мазали пацанов зубной пастой? Ещё ее можно есть, до сих пор помню, что Pomorin солёная и довольно мерзкая на вкус.
В конце смены был большой прощальный костёр и песни под гитару «Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно…»
Много лет спустя совсем другое лето.
До нашей свадьбы три месяца. Добросовестные стъюденты отправились по домам, а мы всё сдавали отработки. Ну как сдавали…
Стук в дверь, на пороге стоит высоченный нескладный парень с широченной улыбкой и светлыми вихрами:
— Привет, Леха, дай на вечер гитару.
— Ок, если Наташке сыграешь!
— А что, можно просить, что хочешь?
— Не проблема, слабаю!
Ребята, это было нечто, скажу я вами! И «Скорпы», и Гари Мур, и «Smoke in the water». Но когда Костян по моему невнятному мурчанию разобрал Kingdom Come и исполнил «What Love Can Be» я решила, что он гитарный бог!
Мы сталкиваемся с выбором каждый день: у перекрёстка, в магазине, даже во сне. Просчитать бы последствия, узнать заранее, как карта ляжет… Но – увы! – сделать это чаще всего невозможно. А что если?.. Переживать, радоваться, замечать оттенки – вот чему учат сюжеты, вошедшие в этот сборник.
Сборник включает рассказы писателей, которые прошли интенсивный курс «С чего начать» от WriteCreate. Лучшие работы представлены в этом номере.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.