Завернувшись в теплый плед. Лето - [25]

— Валя, повернись боком, вытяни ногу с браслетом. Так молодец! Замри, я крупно сниму, есть. Зайди в воду, намочи платье, отлично! Взгляд вдаль, разворот, руку ко мне протяни, есть! Спиной, ага! Остановись, сниму отражение, — подумать только, и это всё каких-то тридцать минут назад! А теперь дождь стучится по крыше машины, барабанит по лобовому стеклу, словно зовёт выйти, стекает большими каплями. Раздается треск, грохот, словно что-то упало. Первый летний июньский гром! Небо светлеет, сквозь тучи проскальзывает туманное солнце, поют птицы. А ведь точно зовёт, как раньше. Где это время прогулок под тёплым летним дождем без туфель? Тогда не стесняло ни прилипшее к телу платье, ни мокрые волосы, ни стекающие остатки туши по лицу. «Тогда» кажется так давно, а всего-то пять лет назад. Живая, свободная я, а сейчас? Нет, всё, иду!

— Эй! Что сидим?! Выходи, продолжаем! — кричу и нетерпеливо выбегаю из машины, достаю фотоаппарат, заново настраиваю технику.

— Нет! У меня прическа полетит и макияж! — отнекивается Валя, но в глазах читается сомнение.

— Выходи! Кадры будут — космос! Стой, закрой дверь, не двигайся! — командую ей и снимаю в машине.

— Кайф! — шепчу себе под нос, улыбаюсь, крупный план, средний, стоп. — Идём! — зову Валю, та оставляет укрытие. — Пройдись вдоль воды, медленно, взгляд на меня, голову ниже, теперь выше! Отлично! — дождь усиливается, бьёт большими каплями по воде, оставляет круги, образуя пузырьки.

— Ааа, — кричит Валя

— Кайф, правда? Давай, теперь сама! Полная свобода действий, снимаю! — Валя растерянно останавливается, осматривается по сторонам, крутится на месте.

— Снимай! — смеётся она, поднимает подол платья, прыгает, вытягивает руки вверх. Дождь стекает по волосам, проникает в шифон, заставляя его огибать фигуру. — Как же хорошо, Лесь! Как хорошо! Давай со мной? Дай камеру, теперь я тебя! — протягиваю аппарат, забегаю в речку. Смотрю на своё отражение в воде: рыжие кудри закудрились, голубой сарафан стал в темную крапинку. — Есть? — кричу я и позирую пару минут. — Ну, всё, всё, хватит! Хочу просто постоять, как в детстве у бабушки на даче. Льет дождь, мы бежим босиком. Не домой, не в укрытие, а в лужи. Прямо в середину ножкой, ать! Тепло, вязко, хорошо!

Небо прояснилось. Мокрые, счастливые, бежим в машину переодеваться.

— Это лучший день! — говорит Валя.

— Это лучший дождь! Доставай термос с горячим кофе! Держи плед, подсохнем и поедем.

Валя протягивает телефон, на экране появляется видео на котором мы, мокрые, но счастливые, танцуем. Танцуем свой танец под неслышимую музыку, под музыку сердца.

— А счастье-то в мелочах, моменте, Лесь!

— Угу! Я ж говорила. Складываем маленькие кусочки в одно большое. Живём.

Однажды в темную-темную ночь

— Иди, кому говорю! — бабушка села на диван, сняла цветастый передник, пригладила зелёное платье в мелкий горошек. Выжидающе смотрела на внучку и размышляла: " До чего ж упертая, а! Вся в меня. И когда вырасти успела! Двадцать пять моей детоньке. Да чего там, мне уж семьдесят!»

— Ну, баааа! — прохныкала Алиса из другого конца комнаты и медленно отложила телефон. Встала, на ходу поправила халат, который был на два размера больше. — Вот тебе моя буйна головушка, склоняю пред мудростью твоею и упорством, — подошла и легла на бабушкины коленки.

— Ну, полно-полно, гримасничать, — улыбнулась та. — Подымай ноги, сказ буду сказывать.

— Я большая, а всё так же их люблю.

Бабушка расправила нахмуренные седые брови, плечи, выпрямила спину.

— Однажды в темную-темную ночь, — начала она, запуская длинные тонкие пальцы в волосы Алисы, — одна маленькая девочка сидела возле окна и смотрела на небо.

— Подружка Луна, да звёздочки — огонечки, какие же вы счастливые! По ночам гуляете где хотите, не чистите зубы перед сном, по дому не помогаете. Такие красивые, яркие, блестящие! И нет у вас шумной семьи, ни с кем ничем делиться не нужно.

— Здравствуй, Машенька! Если заберём к себе, не будешь ли скучать по маме с папой, сестрёнкам и братику, дедушке с бабушкой, да по Барсику? — ответила Луна, приближаясь к девочке.

— Не буду, не буду! Это принеси, то сделай, здесь не шуми, сюда не залезай, тут не пой! Одна хочу быть и чтоб никто не мешал! Вот ещё, грустить по ним!

— Хорошо, только знай: передумаешь — пройдешь три испытания. Крепко ли твоё желание? — спросила Луна во второй раз.

— Да!

— А не справишься — останешься с нами. В третий раз спрашиваю: не передумала?

Маша не ответила, лишь радостно взобралась на подоконник. Лунная дорожка пролегла к её ногам. Маша шагнула, оглянулась и помахала плюшевому мишке, лежащему на её кроватке. Внизу искрилась извилистая речка, большие дома теперь казались подсвеченными спичечными коробками, выложенными в ряды. Она поднималась всё выше. Иногда оборачивалась, всматривалась в родные окна. «Совсем, как взрослая, иду одна ночью. Интересно, что они сейчас делают? Наверное, Катя с Валей опять разбросали игрушки и ссорятся, а Миша читает комиксы, мама и папа секретничают на кухне. Уже скоро спать, интересно про что сегодня папина сказка? Ну и ладно! Будут знать, как мне надоедать! Вот пусть без меня поживут! " — думала Маша. Она шла и шла, пока вокруг не стало совсем светло. Прямо перед ней появился городок. И всё в нём было белое: одноэтажные домики с невысокими крышами, лохматые деревья, земля, небо. Цветы росли с неё простом и имели причудливую форму. Маша двигалась вперёд, потирая глаза от непривычной белизны вокруг. «А где все?» — думала она осматриваясь, как перед ней появилась высокая женщина в широком длинном платье.