Заверните мне луну - [22]

— Не стану спорить.

— Да ну, ты не знаешь — Ноэля. У него не было ни одной женщины до того, как он принял сан священника, и, уж конечно, он не собирается наверстывать упущенное теперь. — Я смеялась над всем этим абсурдом.

Кло улыбнулась:

— Она на самом деле выглядела неважно.

— Да, согласилась я. — Она, наверное, расстается с мужчиной, или у нее рак, или что-нибудь в этом роде. — Жуть, — сказала Кло, кивая. — Не представляю, как он справляется с таким.

— А я представляю, — ответила я, не имея об этом никакого понятия.

* * *

Шон теперь становился новым лицом мира мужских журналов. Он писал яркие, смешные статьи на темы, на которые ему было совершенно наплевать, и за это ему платили. Все свое свободное время он отдал написанию того, что считал важным, но результатов этого труда никто в глаза не видел. Я усердно трудилась в школе, время от времени выбираясь развлечься, но, честно говоря, жизнь казалось немного пустой. Мы с друзьями продолжали близко общаться, держась друг за друга еще больше, чем раньше. Ведь наша утрата заставила нас относиться к своей дружбе с большей аккуратностью. Это произошло поздним вечером в пятницу пять месяцев спустя после смерти Джона. Я лежала на диване и смотрела телевизор. В дверь позвонили; пришла Клода. Я тут же почуяла неладное, потому что обычно она появлялась словно под кайфом и выглядела так, будто ее перетащили через плетень. Она поприветствовала меня словами «долбаный урод» на лице красовались следы потекшей туши для ресниц. Я предположила, что она поссорилась с Марком, но я оказалась лишь частично права. Прихрамывая, она поплелась на кухню, и тогда я заметила, что у нее сломан каблук. Она попросила кофе и шлепнулась на стул, сбросив по очереди туфли и держась руками за голову. — Ты поругалась с Марком?

— А по мне видно?

— Уверена, что это не конец света.

Хотелось бы сказать в собственную защиту, что до смерти Джона с моих уст не сорвалось бы подобной банальности, однако, когда ты слышишь их со всех сторон, трудно не начать говорить их самой. Как бы то ни было, Кло ответила мне презрительным взглядом.

— Прости. Я сказала глупость. Рассказывай, в чем дело.

Она посмотрела на ковер, который мог быть и чище.

— Мы с Марком расстались.

Я не верила своим ушам — казалось, у них все шло гладко.

— Почему? — спросила я.

— Мы поссорились.

Кло тянула время.

— И? — подстегнула ее я.

— Мы поссорились из-за моей беременности.

Она оторвала взгляд от моего грязного ковра, и я чуть не свалилась со стула.

— Ты беременна? — выдавила я.

— Сюрприз, — сказала она с сарказмом. На ее глазах выступили слезы.

Я не знала, как реагировать на такую новость, поэтому сосредоточилась на нападках в адрес ее бывшего приятеля. — Этот подонок, что он сказал?

Кло вздохнула.

— В общем, он сказал, что если так и есть, то он не имеет к этому никакого отношения.

От злости, у меня сперло дыхание.

— Почему я всегда ведусь на таких полнейших уродов? — спросила она.

Я задавала себе тот же самый вопрос.

— Не знаю, Кло, правда, — только это я и смогла произнести.

— Черт с ним, Эмма! Хорошо? Пусть идет лесом. Он больше не колышет меня. Однако вот это, — показала она на живот, — моя проблема.

Я обняла ее, вспомнив тот день, когда боялась голубой линии, вспомнив, что через несколько часов после этого Джон умер, и я осталась одна. Могло быть хуже. Теперь я понимала это. Я так ничего никому и не сказала об этом. Было слишком больно. Где-то в глубине души я осознавала, что, если бы беременность подтвердилась, в скором времени мне бы уже пришлось рожать. У меня бы осталась частичка его.

— Я намерена сделать аборт, — сказала Кло тоном, не терпящим возражений.

— Из-за Марка? — пришлось спросить мне.

— Нет, — категорично ответила она. — Я узнала о беременности больше недели назад. Я много думала, и если бы этот гад позволил мне закончить свою мысль и не прервал бы словами вроде «я еще не готов к такой ответственности», я бы сообщила ему то же самое.

Смешно если бы Кло целую неделю утаивала от меня новость о беременности год назад, я бы разозлилась, но теперь я ее понимала.

— Ты уверена? — вынуждена была спросить я.

Она слабо улыбнулась.

— Очевидно, мне придется съездить в Лондон. Ты поедешь со мной?

Безусловно я бы поехала.

— Я еще сто лет назад собиралась пройтись по лондонским магазинам. — Я посмотрела на нее в ожидании ответа.

— Я знала, что ты не бросишь меня, — с облегчением сказала Кло.

Мы перебрались в гостиную, где принялись болтать о разных глупостях, и вот мы уже хихикали и смеялись. Наше совместное отчаяние воссоединило нас. А волнение по поводу будущего, наши поиски ответов и наши страхи вернули нас в далекое детство. Мы были вынуждены противостоять своей боли, и мы вместе смеялись перед ее лицом.

Кло сидела со ртом, набитым яблочным пирогом, когда вдруг громко засмеялась.

— Что смешного? — спросила я.

— Марк, — смеялась она.

Я снова захихикала.

— И что с того?

Она подняла голову, продолжая смеяться.

— Когда я рассказала ему, и он оказался полным подонком, я очень рассердилась и сказала… — Она снова рассмеялась и прикрыла рот рукой. — О нет! Это слишком грубо.

Мне стало любопытно.