Затяжной поворот: история группы «Машина времени» - [39]

В 80-х нам так же изредка помогала не согласованность различных ведомств. У кино был свой начальник, у радио – свой, у пластинок – свой. Они между собой не очень обменивались информацией. И из-за этого происходили забавные ситуации. Допустим, полноценный диск впрямую на «Мелодии» мы в очередной раз пробить не можем, но тут объявляют, что фильм «Душа» по зрительским сборам в Союзе попал в число рекордсменов и журнал «Кругозор» выпускает нашу гибкую пластиночку «За тех, кто в море». На «Мелодии» смотрят, ага, прецедент есть. И тут же допечатывают этих мягких пластиночек «За тех, кто море» миллионов сорок!

Сей яркий и полезный для «Машины» факт – из первой половины 80-х. Во второй же половине этого десятилетия группа, на мой взгляд, оказалась в замысловатом положении. Одни из пионеров и почти уже легенды отечественного рок-н-ролла, посреди горбачевской «оттепели», продолжали зачем-то цепляться за чуждую им, вроде бы, уходящую натуру. Что этот уничижительный экзамен в «Гнесинке» у советских композиторов, что сохранение верности эстрадному Росконцерту, когда вокруг уже во всю гремели знаковые рок-фестивали (Питер, Подольск, Черноголовка…), устраивались рок-елки, рок-панорамы, выглядели откровенным атавизмом…

Андрей Макаревич

А нас туда, на эти рок-фестивали, не очень звали. Возникла новая плеяда советских рок-музыкантов, считавших себя альтернативой всему официальному. Они появились, в принципе, чуть раньше прихода к власти Горбачева, но тогда сидели в полной жопе, а тут все эти рок-лаборатории, рок-клубы и подобные организации стали раскручиваться ужасно. Тогда же, в виде «красной волны» это явление двинулось в США и окончательно развеяло иллюзии американцев, относительно того, что есть русская рок-музыка…

Мы никогда, в общем, негативных эмоций по отношению к рок-лабораториям не испытывали. Наоборот, вспоминали свою молодость, начало 70-х, бит-клуб, эту псевдо-комсомольско-гэбэшную, но единственную структуру, под опекой которой можно было хотя бы друг друга слушать и играть без опасности, что тебя повяжут. Мы туда рвались, и нас не сразу приняли…

А у этих молодых людей середины 80-х, в массе своей, возникла уже какая-то зависть по отношению к нам, которая очень подстегивалась самиздатовскими и перестроечными журналистами. Мол, эти вот ребята из клубов и лабораторий, настоящие, истинные рокеры, а «Машина» и ей подобные – продавшиеся. Непонятно, правда, кому и за что? Помнишь историю, как от московской рок-лаборатории было написано письмо в ЦК партии? Типа, мы, молодые, прогрессивные энтузиасты рок-движения, просим отобрать аппаратуру у толстых, зажравшихся, вроде Стаса Намина и «Машины Времени», и отдать нам. То есть, люди дошли просто до элементарного «стука». И, ведь, в числе прочих, это было подписано Темой Троицким, Сашей Липницким. Я тебе хочу сказать, что мы таких вещей никогда не делали.

Когда мы были молодыми и нас по четырежды в год «закрывали», мы по 2–3 месяца сидели без работы, выдерживали эти сраные худсоветы, читали критические статьи о «Машине», у нас и мысли не возникало накатать «телегу» в партийные органы, например, на «Веселых ребят». Просто у нас головы устроены по-другому. Все чего мы, в конце концов, добились, мы добились сами. Хотите стать лучшими – становитесь. Делайте свое дело. Только не за счет других.

Гниловатое, чего уж там, письмецо от инициативной группы Московской рок-лаборатории в Отдел пропаганды и агитации МГК КПСС появилось весной 1987-го года. Среди его подписантов, помимо Троицкого и Липницкого, значились, кстати, и такие не последние рок-герои, как Петр Мамонов, Александр Ф. Скляр, Василий Шумов и даже вечный радикал Сергей Жариков из «ДК». Непосредственно о «МВ» в письме не говорилось, но в некоторых абзацах текста легко улавливались намеки на определенные коллективы и организации, к которым относилась и «Машина Времени».

Вот характерные выдержки из «лабораторного» опуса: «Много лет люди, работавшие в концертных организациях, были монопольными владельцами и хозяевами сферы популярной музыки. Существующие в этой сфере принципы взаимоотношений между администрацией концертных организаций, средствами массовой информации /радио, ТВ, пресса/ гарантировали богатым людям бесконтрольное господство и процветание. Создание лаборатории сильно подорвало это господство, ибо на сцены учреждений культуры г. Москвы вышли люди, чья творческая одаренность развивалась вне конъюнктурно-коммерческих ограничений. Рок-лаборатория вывела на официальную сцену отечественную рок-музыку – новый самобытный жанр, с которым теперь стало необходимо считаться профессионалам. Молодая музыка стала конкурентоспособной.

Кроме того, статус, полученный лабораторией в декабре 1986 г., поставил её в приблизительно равные условия по организации концертной деятельности. Для людей, являющихся «хозяевами» профессиональной рок-сцены, лаборатория стала представлять реальную угрозу их благополучию, ибо помимо всего прочего, давала возможность музыкантам самим быть хозяевами своей творческой судьбы, заинтересованно и благожелательно решала их проблемы…