Затянутый узел - [7]
— Десять тысяч, — сказал я, ожидая, что Шота взорвется негодованием и разговор закончится.
Он спокойно сказал:
— Нет. Не больше трех. И то много.
Вдруг я подумал, что валяю дурака, обсуждаю какие-то суммы, торгуюсь, словно делец, и с кем.
— Послушайте, Шота…
— Три тысячи, дорогой, большая сумма за час работы.
— Дело в том, что я взяток не беру.
— Ну и дурак!
Кровь хлынула к лицу. Но благоразумие удержало меня. Не хватало еще драться на проспекте Руставели в двух шагах от редакции. Я вышел из машины.
— Крутит, торгуется! Пиши за тридцать рублей. Большего ты и не стоишь! — Шота с места рванул машину.
Я вошел в театр через служебный вход.
За стеклянной загородкой тетушка Айкануш читала книгу.
— А, Серго! Как там мой Ашот?
Она неизменно задавала этот вопрос, будто видела меня чаще, чем сына.
Я был зол на Ашота за то, что он сказал о пьесе Левану, но как всегда ответил:
— Прекрасно. Стрижет и бреет.
— Мананы еще нет.
— Я подожду в фойе.
— Говорят, в новом сезоне ваше имя не будет сходить с афиш.
— Сахар на ваш язык, тетушка Айкануш. А кто говорит?
— Сахар сейчас не дефицит. Манана говорит.
— А что дефицит?
— Билеты на хороший спектакль. Не забудете тетушку Айкануш? Шесть билетов. Я всех своих подруг приведу и так будем хлопать, что молодые позавидуют.
— Не забуду. Честное слово, не забуду.
В фойе горела лишь одна лампа. На стенах висели портреты артистов и огромные фотографии сцен из спектаклей.
Паркет мерцал. Пахло мастикой.
Я осторожно ступал по парусине, покрывающей ковровую дорожку.
Чем-то таинственным веяло от всего этого, и каждый раз я испытывал волнение.
Полгода назад, когда Манана назначила мне первую встречу, я так же вышагивал в сумраке фойе, с трепетом ожидая разговора, который, как я предполагал, решит мою судьбу. Тогда я не знал, что в театре существует, помимо «да» и «нет», нечто среднее между ними. Манана опаздывала, и я тревожился, что она вообще не придет. Впоследствии она тоже опаздывала, и я привык к ее опозданиям, как привык к внезапному появлению с полной хозяйственной сумкой и вопросу:
— Сигареты есть?
Она стремительно мчалась к своему кабинету, будто к вагону уходящего поезда, влетала в него, бросала сумку и с облегчением плюхалась на диван. Кабинет был маленьким, диван узким, напоминающим диваны в спальных вагонах, и каждый раз я не мог отделаться от ощущения, что мы куда-то едем.
Переходя от одного портрета к другому, я мысленно отбирал актеров для своей пьесы. Я остановился напротив двери с табличкой: «Главный режиссер». В эту дверь я входил лишь однажды.
Наверно, в кабинете мало что изменилось с тех пор, как основали театр. Массивная мебель с медными украшениями, книги с золотыми корешками в шкафу, паркетный пол с инкрустацией, бронзовая люстра — все дышало спокойствием и основательностью прошлого века.
— Раз вы пришли к нам, вы должны знать наш театр, — сказал мне Тариэл Чарквиани. — Наша ориентация — современность. Нужны пьесы о сегодняшнем дне. А их нет. О чем же ваша пьеса?
— О человеке, который в пятьдесят семь лет, поняв, что прожил свою жизнь неправильно, решил все изменить. Он директор завода. До сих пор он плыл по течению, жил, как говорит сам, по инструкции.
— Что-то изнутри толкает его пересмотреть свою жизнь, свои позиции?
— Да, именно так.
— Интересно. Очень интересно. Как вы понимаете, я ничего обещать не могу, не ознакомившись с пьесой. Но обещаю, что быстро прочту ее и дам прочесть заведующей литературной частью. У нас знающая и опытная завлит.
— Спасибо.
— Вам спасибо, что пришли в наш театр. Звоните мне через неделю.
Он проводил меня в приемную и ждал, пока я надену пальто.
— Я, кажется, начну верить в сны, — сказал он. — В который раз вижу сон, будто поднимаюсь в гору, зная, что на ее вершине кто-то закопал главную пьесу, которую я должен, обязан поставить. Добираюсь до вершины, руками раскапываю землю, нахожу рукопись, а в ней какая-то абракадабра. Пытаюсь читать, ничего не понимаю и бессильно плачу. Измученный, спускаюсь с горы и почему-то оказываюсь в пустыне. Ноги вязнут в песке. Слепит солнце. И вдруг рядом со мной человек в белом. Он протягивает свиток. Я разворачиваю его и вижу…
— Пьесу! — воскликнула секретарша.
— Да, Ламара, — сказал Тариэл и обратился ко мне: — Я ждал человека с пьесой. Я давно его жду. Мне очень хотелось бы, чтобы им были вы.
Через неделю я позвонил Тариэлу.
— Я должен извиниться, — сказал он. — Руки не доходят до пьесы. То одно, то другое. И много общественной работы. — Он был депутатом, членом бюро горкома партии и еще кем-то. — Дайте мне еще неделю.
Я звонил Тариэлу. Каждый раз он говорил о своей занятости, и я растерянно поддакивал ему. Конечно, он занят, но какого черта он распинался, что с нетерпением ждет пьес о современности и еще придумал многозначительный сон, говорил я себе и ждал назначенного дня, чтобы снова позвонить ему. В конце концов Ламара перестала соединять меня с ним.
— Тариэл Валерианович передал пьесу в литературную часть, — сказала она мне в декабре.
— Это хорошо или плохо? — спросил я.
— Когда как. Позвоните через неделю Манане Васильевне Гуладзе.
Я позвонил, и состоялась встреча в кабинете, похожем на купе вагона.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
В новом томе собрания сочинений классика бельгийской литературы Реймона Жана Мари де Кремера, более известного под литературными именами Жан Рэй, Джон Фландерс и Гарри Диксон, вошли девять повестей из его почти неизвестного за пределами Бельгии цикла. Цикл посвящен приключениям потомка одного из эпизодических героев Артура Конан Дойля, упомянутого в рассказах о Шерлоке Холмсе — профессора Джо Белла. Перед нами новый герой, шестнадцатилетний Эдмонд Белл, столь же юный, как Рультабий из «Тайны желтой комнаты» Гастона Леру, столь же проницательный и столь же блистательный.
В причудливый узор сплетаются судьбы героев романа: адвоката-красавицы Тамары, безнадежно влюбленного в нее аналитика Боба, оперативника Вохи и бизнесмена Виктора Новака. Любовь, ненависть, соперничество, случайные встречи и взаимные обиды связывают этих людей, а объединяет единая цель: поиск серийного убийцы. «Несчастный случай» — так называется новый роман, раскрывающий обстоятельства пятого дела из серии «Тройная защита». Прошло несколько лет после смерти мужа Тамары Макса, друга и коллеги Боба и Вохи.
Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге…Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…
Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.