Затворники Альтоны - [25]
Скрипите! Скрипите! Скрипите же! (Начинает дрожать.)
Занавес
АКТ ТРЕТИЙ
Кабинет Вернера. Современная мебель. Зеркало. Две двери.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Отeц, Лeни.
Сцена пуста. Раздается стук в дверь. Через некоторое время стук повторяется. Входит отец. В левой руке у него портфель, в правой — свернутый плащ. Захлопнув дверь, он кидает портфель и плащ на кресло, решительным шагом подходит ко второй двери, приоткрывает ее.
Отец (зовет). Я вижу тебя! Лени!
Тишина.
Лени!
Лени тотчас входит.
Лени (несколько смущена). Вот и я!
Отец (гладя ее по волосам). Здравствуй. Пряталась?
Лени (слегка отстраняясь). Добрый день, отец. Да, пряталась. (Окинув его взглядом.) У тебя странный вид.
Отец. Прилив крови после дороги. (Кашляет; сухой и отрывистый кашель явно причиняет ему боль.)
Лени. Разве в Лейпциге грипп?
Отец (с недоумением). Грипп? (Догадывается.) Нет. Просто кашляю.
На лице Лени проскальзывает тревога.
Почему это тебя тревожит?
Лени (отворачивается; глядя в сторону). Мне кажется, что меня это ничуть не тревожит.
Отец (живо). Но ты следишь за мной?
Лени (вежливо). Присматриваю. Теперь мой черед.
Отeц. Ты времени не теряешь: я только что приехал.
Лени. Хотелось выяснить, что вы предпримете по приезде.
Отец. Как видишь — нанес визит Вернеру.
Лени (бросив беглый взгляд на часы-браслет). Вы отлично знаете, что Вернер на верфи.
Отец. Я подожду его.
Лени (подчеркнуто). Вы?
Отец. А почему нет? (Садится.)
Лени. В самом деле, почему бы и нет. (Тоже садится.) Со мной?
Отец. Один.
Лени. Хорошо. (Поднимаясь.) Чем вы занимались?
Отец (поражен). В Лейпциге?
Лени. Здесь.
Отец (та же игра). Чем я занимался?
Лени. Я вас спрашиваю.
Отeц. Я шесть дней был в отъезде, дитя мое.
Лeни. Что вы делали в воскресенье вечером?
Отeц. А! Ты меня раздражаешь. (Пауза.) Ничего. Обедал. Спал.
Лени. Все изменились. Почему?
Отец. Кто изменился?
Лени. Вы знаете кто.
Отец. Я прямо с самолета: откуда мне знать, я никого не видел.
Лени. Но меня вы видите.
Отец. Бесспорно. (Пауза.) Но ты никогда не переменишься, Лени. Что бы ни случилось.
Лени. Отец! (Указывая в сторону зеркала.) Я тоже себя вижу. (Подходит к зеркалу.) Однако вы меня растрепали. (Приглаживает волосы.) Вот смотрю на себя...
Отец. И не узнаешь?
Лени. Совсем не узнаю. (Опустив руки.) Ба! (Разглядывает себя; весело, с недоумением.) Тщетные усилия! (Не оборачиваясь.) Вчера вечером Иоганна была нарумянена.
Отец. Да? (На мгновение глаза его загораются; сдержанно.) И что же?
Лени. Больше ничего.
Отец. Женщины обычно румянятся каждый день.
Лени. Иоганна никогда не румянилась.
Отец. Решила взять своего мужа в руки.
Лени. Мужа! (Возмущенно замолкает.) Вы не видели ее глаз.
Отец (с улыбкой). Не видел. Что же в них было?
Лени (отрывисто). Увидите. (После паузы, с легким смешком.) Ах! Все переменились до неузнаваемости. У Вернера зычный голос; ест и пьет за четверых.
Отец. Я неповинен в этих переменах.
Лени. Так кто же тогда?
Отец. Никто. Когда отец уезжает в отпуск... На что ты, собственно, жалуешься? Я вас предупредил. В вашем распоряжении полгода, чтобы все переделать по-своему. Ты должна быть мне благодарна.
Лени. Я благодарна. (Пауза. Изменившимся голосом.) В воскресенье вечером вы угостили нас бомбой замедленного действия. Но где она?
Отец пожимает плечами, усмехается.
Я ее найду.
Отец. Бомба! Зачем ты?..
Лени. Сильные мира сего не хотят умирать в одиночку.
Отец. Ах вот оно что — я решил взорвать всю семью?
Лени. Семью — нет. Вы недостаточно ее любите для этого. (Пауза.) Франца.
Отец. Бедняга Франц! Не хочу, чтобы он меня пережил и потому потащу его за собой в гроб? Надеюсь, ты мне не помешаешь, Лени.
Лени. Не сомневайтесь. (Приближаясь к нему.) Если кто-нибудь тронет его... вы отправитесь раньше всех и один.
Отец. Хорошо.
Молчание.
Это все, что ты хотела мне сказать?
Она кивает головой.
(Властно, не меняя дружелюбного тона.) Ступай!
Лени минуту глядит на него, затем, склонив голову, выходит из комнаты. Отец встает, приоткрывает дверь, проверяя, ушла ли Лени; затем запирает дверь; поверх ключа вешает носовой платок, чтобы закрыть замочную скважину. Поворачивается, пересекает комнату, подходит к дверям в глубине.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Отец, затем Иоганна.
Отец (громко). Иоганна!
Голос его срывается — он снова кашляет. Теперь, оставшись один, он более не сдерживается, и видно, что страдает. Подойдя к бюро, он наливает воду из графина и пьет. Когда из глубины входит Иоганна, он стоит спиной к ней.
Иоганна. Кто здесь?
Отец поворачивается.
Это вы?
Отец (еще слабым, сдавленным голосом). Да, я. (Целует ей руку. Более окрепшим голосом.) Вы не ждали меня?
Иоганна. Совсем забыла о вас. (Смеясь.) Довольны поездкой?
Отец. Весьма. (Замечая ее взгляд, устремленный на ключ, прикрытый платком.) На всякий случай — повязка на глаза. (Пауза. Устремив на нее пристальный взгляд.) Вы не нарумянены.
Иоганна. Нет.
Отец. Вы не идете к Францу?
Иоганна. Я никуда не иду. Я жду мужа.
Отец. Но вы видели его?
Иоганна. Кого?
Отец. Моего сына.
Иоганна. У вас их двое — не знаю, кого вы имеете в виду.
Отец. Старшего. (Молчание.) Итак, дитя мое?
Иоганна (надменно). Отец?
Отeц. А наш уговор?
Иоганна (с видом шутливого изумления). Ах, правда, вы вправе спрашивать! Какая комедия
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.