Затор на двадцатом - [58]

Прошло несколько минут. Поплавок неподвижно стоял на воде, но Миколка терпеливо ждал. Ребята стали перешептываться. Миколка прикрикнул на них:

— Тише! Рыбу пугаете!

Он забросил удочку в другое место, однако поплавок и там не шевелился. Теперь Миколка понял, в чем тут дело. Он вытащил удочку, оборвал червяка и решительно сказал:

— Худой червяк. Подайте потолще!

Ему мигом подали самого толстого червяка.

Кто-то хихикнул:

— Умная твоя рыба, Миколка.

— А ты думаешь, она глупее тебя и не знает, какой червяк лучше?

Ребята некоторое время сидели молча, однако рыба опять не клевала. Мальчикам надоело ждать. Некоторые даже собрались идти домой. И тут наконец до Миколки дошло! Он вспомнил, что я и Гриша никогда не ловили рыбу у самого берега.

— Столкните лодку в воду! — приказал он.

Мальчикам это понравилось. Им надоело сидеть сложа руки. Они, как муравьи, облепили лодку и, кряхтя, стали сталкивать ее в воду. Нелегко давалась им эта работа, но вскоре лодка закачалась на воде. Миколке пришлось переменить место. Он перелез с кормы на середину и, довольный собою, запел:

Ой Неман, ой батька мой Неман,

Как солнце, как день, дорогой!

Вскоре мальчики заметили, что лодка медленно отплывает от берега. Они с завистью смотрели на Миколку, которому, словно назло, стало везти. Время от времени он снимал с крючка то ерша, то плотичку величиной с мизинец, и радости его не было конца. Когда он вытащил большого окуня и повернулся лицом к берегу, чтоб похвастаться перед друзьями, и уже хотел крикнуть: «Вот какая рыбина!» — рыбина эта выскользнула из его рук и плюхнулась в лодку, а он закричал:

— А-а-а! Ма-а-ма-а!

Лодку отнесло уже метров за сто от берега, и только теперь Миколка заметил, что воды в ней набралось почти до половины. Мальчику стало страшно, и он в ужасе повторял: «Мама! Мама!»

Возле старой бани поднялся крик. Плач перемешивался с визгом… Дети поняли, в какую беду попал рыболов.

Наконец кто-то из детей догадался побежать в село.

Лодку тем временем относило от берега все дальше и дальше.

Миколка уже не кричал. У него хватило догадки приняться за другое — вычерпывать воду. Для этого он приспособил шапку.

На берегу стали собираться люди. Первой прибежала Миколкина мать. В отчаянии она заламывала руки и кричала. Потом пришли три старухи и два старика. Потом — безногий инвалид и дети со всего села. Кого из взрослых можно было застать дома в ясный летний день! Все работали в поле.

Возле бани стоял шум. Мать Миколки потеряла сознание. Кто-то лил ей на лицо холодную воду.

Когда я и Гриша прибежали к бане, там уже было много людей. Был там и Антось Лозовский. Мы, понятно, бросились к нему в надежде, что он спасет Миколку. Он же может переплыть озеро, и к тому же он очень любит этого мальчишку-вьюна. Но Антось взглянул на нас такими глазами, что мы потеряли не только надежду, ко и дар речи. Гриша хотел сам поплыть и стал уже раздеваться, но мать ухватилась за него и не пустила.

— И ты! И ты! — повторяла она.

А лодка тем временем отплывала все дальше и дальше.

Антось Лозовский размахивал руками и кричал, что это преступление! Что за это надо наказывать родителей! Что такие вещи называются вопиющей безнадзорностью, что с нею надо бороться! И наказывать виновных!

— Ты бы, хлопец, — обратился к нему инвалид, — чем болтать, сделал бы что-нибудь.

— Что я могу сделать? — крикнул Антось. — До него почти полкилометра.

— Беги в село, там есть лодки. Бери любую и догоняй.

Это предложение, видимо, понравилось Антосю. Он мгновенно исчез.

И в эту минуту к берегу подбежал Левон Пашкевич. Он держал в руках весло от байдарки и ружье. Видимо, шел с охоты, а байдарку свою спрятал где-то в тростнике.

Левон быстро сбросил брюки и бросился в озеро, держась за весло.

Возле бани все замолкли. Взгляды всех были направлены туда, где покачивалась Миколкина лодка, к которой плыл Левон.

А Левон плыл. Плыл не торопясь, но уверенно. Откуда у него, у такого хлопца, который, кажется, если бы согнулся, то сразу сломался, было столько силы! Я не спускал с него глаз. Вот он взмахивает рукой раз, другой, третий… Миколкина лодка все ближе и ближе.

Наконец и Миколка увидел Левона. Он закричал от радости. Никто не слышал этого крика, но я был уверен, что Миколка вскрикнул. И кто знает, может, он в этот момент даже запел: «Ой Неман, ой батька мой Неман!» От Миколки всего можно было ожидать. Очевидно было только то, что он быстрее стал вычерпывать воду из своего дырявого корабля.

Голова Левона поднялась над лодкой. Еще минута, и он был уже в лодке.

Лодка начала медленно двигаться к берегу.

Люди ожили, заговорили, послышались шутки и смех.

Левон ловко орудовал веслом от байдарки. Ах, если бы ему настоящие весла от лодки, он уже давно был бы около берега.

И вот лодка у берега.

Левон соскочил в воду, взял Миколку под мышки и поставил на землю. Мать одной рукой обняла Миколку, другой Левона, поцеловала его и заплакала. Левон покраснел и улыбнулся. И каким красивым и счастливым стало его лицо от этой застенчивой улыбки!

Левона окружили, стали хвалить, пожимать ему руки, а он, смущенный, забрал свое ружье и весло и зашагал в деревню.