Затор на двадцатом - [37]

— Никуда, мама.

— Почему?

— И в колхозе работы хватит. Не все тебе одной трудиться.

— Отец обидится!

— Отец обидится! — повторила Женя. — Если бы он работал в колхозе вместе с тобой, мы бы, может, были более счастливыми…

— Да, Женечка… Но другие поступают.

— Кто поступает, а кто и нет. Антось Мажейка тоже не поступает. — Женя покраснела, и это заметили материнские глаза.

— Антось Мажейка… А что же он будет делать?

— Поработает немного в колхозе, а потом поступит в школу механизации. На тракториста учиться…

— Вот видишь, он на тракториста. А ты?

— А я на ферму пойду. Дояркой буду. Я уже и литературу подготовила, прочитала кое-что. Ну, мама, разве это плохо будет: ты свинарка, а я доярка!

Дочь прижалась к матери. И это тоже было счастье, простое человеческое счастье.

Первое время трудно было Анете на свиноферме. Все там было запущено. Пришлось от потолка до пола перетрясти и перечистить хлев, вымыть свиней, навести порядок в кормушках и стойлах.

Но время шло, дела на ферме налаживались. Анета и Агата, такие противоположные по характерам женщины, на работе будто дополняли друг друга. Если Анета свое внимание, умение и трудолюбие отдавала кормлению свиней и уходу за ними, то Агата была хорошим организатором, умела получить все, что было необходимо для свинофермы. Она кричала, ругалась, поднимала на ноги все правление, но своего добивалась.

Женя работала дояркой. Мать и дочь вместе уходили на работу, вместе возвращались домой, и жизнь их шла тихо и спокойно. И вот когда о свиноферме их колхоза заговорили в районе и в области, когда Анета стала получать дополнительную оплату и премии и в дом пришел достаток, она почувствовала, что семья ее очень маленькая, что у нее чего-то не хватает. Не было в доме мужчины. И, казалось, она была бы рада, если бы где-то рядом был Мартын, этот хвастун, лгун и комбинатор, который вечно хвастался своим заработком и умом. Что бы он сказал теперь?

Однажды Женя, смущаясь, сказала ей, что Антось Мажейка назначен бригадиром тракторной бригады в их колхоз.

— Ну и что, Женечка?

— Мы, мамочка, хотели…

— Может, отца бы подождали?

— Ай, мамочка… Мы и так ждем его четвертый год.

— Ну что ж… А когда свадьба?

— На Октябрьские праздники.

— А я совсем одна останусь…

— Нет, мамочка! Антось будет у нас жить.

8

Мартына освободили досрочно. Он поехал на строительство и поработал там четыре месяца. Работал так, что даже сам удивился, какой он выносливый и сильный. Деньги берег до копейки. Домой не писал ничего, хотел свалиться как снег на голову. Получив расчет, он в конце января приехал в свой областной город хорошо одетый, с подарками в чемодане и при деньгах.

На автобусной остановке он увидел соседку Агату, но не очень обрадовался этой встрече. Боялся ее длинного языка. Он выдавал себя по меньшей мере за уполномоченного, который едет из области в район, а она сразу разоблачит его. Так оно и получилось. Агата поздоровалась и, всмотревшись в его лицо, сказала:

— Неужели, Мартын, и там спекулировать можно?

Он готов был дать ей пощечину, но сдержался, напустив на себя важность.

В автобусе он всю дорогу молчал. А Агата протолкнулась вперед, села лицом ко всем пассажирам и не утихала всю дорогу. Говорила о нем. Мартын не смел поднять глаз, потому что каждый раз встречал чей-нибудь любопытный взгляд.

В районный центр приехали, когда уже совсем стемнело. До дому было километров восемь, но Мартын решил идти пешком, чтоб избавиться от Агаты. Он зашел в столовую, поужинал, взял с собой бутылку вина, но как только вышел на улицу, снова встретил Агату.

— Долго же ты там сидел, — сказала она как ни в чем не бывало. — Пойдем, машин сегодня не будет.

Мартын плюнул и пошел вместе с нею.

— Ну, как там моя семья? — спросил он.

— Живут! Дай бог каждому! И в богатстве, и в славе. Это ты собакам сено косил, а Анета, милый ты мой, медаль получила. Слышал, может, про совещание в Минске? Товарищ Хрущев выступал. Ну и Анета была там. А медаль и мне дали, — похвалилась наконец она.

Мартын почувствовал, как горячая волна обожгла его лицо.

— А Женя?

— А Женя — доярка. Это при тебе они света не видели. А теперь!.. Хозяин в хате есть, чего еще надо!

— Хозяин? — переспросил Мартын и остановился. Он не мог этому поверить. Чтоб Анета, молчаливая, покорная Анета…

Ага, заело? А сам что ты вытворял, забыл? Думал, что она человека себе не найдет?

— Кого она нашла?..

— Кого? Сам увидишь — кого!

Агата не смолкала всю дорогу. Она смеялась, издевалась над Мартыном и чуть не довела его до бешенства.

Когда пришли в деревню, было уже совсем темно. Агата на прощанье сказала:

— Заходи смело, не бойся, хотя там и ничего твоего нет. Конфисковали. Однако переночевать пустят. А если не пустят, заходи ко мне. Переночуешь, и повечерять дам. Соседом же был! — Она захохотала и зашагала к своему двору.

Убитый горем, Мартын несмело открыл дверь своей хаты. Его на мгновенье ослепил яркий свет большой лампы. Поставив чемодан, оглянулся, За столом сидела Женя, а возле нее согнувшись стоял какой-то парень. Мартын узнал Антося Мажейку. В комнате было чисто, все блестело. В углу на столике стояла радиола, а у окна — швейная машина, на стене тикали новые часы в деревянном футляре. Мартын скользил по хате глазами. Он искал Анету и не находил ее. Женя и Антось смотрели на него с удивлением.