Затор на двадцатом - [35]

— Небось она сама рада, что муж деньги приносит. У нее сотки и трудодни, а у него деньги! Ага!

— И я так говорю. Муж и жена — одна сатана. Если бы она хотела, так бы прижала, что и не пикнул.

— Видать, уже столько платьев нашила, что девать некуда.

Сжав губы, Анета плакала. «Вот что говорят люди…»

4

В конце декабря Мартын, сказав, что «под лежачий камень вода не течет», надолго исчез.

Вернулся он в субботу вечером, как и всегда в таких случаях, под хмельком. Анеты дома не было. За столом сидела дочка Женя, она готовила уроки. Мартыну захотелось поговорить с дочерью.

— Где мать? — спросил Мартын.

— Пошла пшеницу на трудодни получать.

— Ого! А порожних мешков сколько взяла?

— Не знаю, тата.

— Ну, а ты как учишься?

— Учусь, тата, ничего.

— Пятерки есть?

— Есть, и не одна!

— Молодчина. — Ему хотелось в этот момент как-то выказать дочери свои отцовские чувства — ну хоть по голове погладить. Но вместо этого он вынул из кармана десять рублей и дал их Жене: — На! Это тебе на парфюмерию.

— На какую парфюмерию, тата?

— Не знаешь? Парфюмерия — это одеколон, духи, пудра. Ну и все тому подобное. Называется парфюмерия. Культуры мало!

Женя засмеялась:

— Пусть лучше на керосин. У нас уже весь керосин вышел.

— На керосин будет без этого.

— Тогда пусть на тетрадки.

— Вот тебе и на тетрадки, — он протянул еще десятку. — А те на парфюмерию. Ты должна у меня быть молодцом, чтоб все знали, что ты моя дочка.

— Ученицам нельзя красить губы, тэта.

— Ученицам! Я тебя скоро замуж выдам. Найду такого жениха, что всем завидно станет.

Пока он развивал свою мысль о женихе, в хату вошла Анета. Она привыкла к неожиданному появлению мужа. Мартын ее встретил обычными словами:

— Ну что, много заработала? А я — вот!

Он вынул из кармана пачку денег и помахал ею.

— Вот и хорошо, что дома, — ответила Анета, не взглянув на его деньги. — Иди помоги мешки внести, увидишь, сколько я заработала.

Мартын не так был удивлен ее словами, как тоном, каким они были сказаны, но надел шапку и пошел следом за женой.

У крыльца стояла подвода, рядом с ней — сосед Михась. Они поздоровались, как люди малознакомые, и Мартын заглянул в сани. Там лежали три больших мешка и один маленький. Мартын, привыкший к легкой работе, тяжело дышал, неся с Михасем эти мешки. Тот мешок, что полегче, Анета принесла сама.

— Сколько тут у тебя?

— Три центнера. Пшеницу дали за выращиванье льна. — Она развязала мешок и набрала горсть крупных зерен. — Посмотри, Мартын, какая! Словно золото!

Мартын нехотя взглянул.

— А это что? — показал он на меньший мешок.

— Сахар. Тоже за лен.

Мартын немного помолчал. Он не знал, что ему сказать. Хорошо, что жена столько зерна получила. И какого зерна! И сахар… Но его волновало иное. Неужели в этот раз он хуже жены? Своей Анеты?

— Этот твой заработок один раз в год бывает, — сказал он. — А у меня!.. Я бы только захотел!

— И я деньги получила, — сказала Анета. — Немного. По два рубля на трудодень. Авансом. Шестьсот рублей.

Она достала из кармана шесть новых сотенных, и они выглядели более внушительно, чем его скомканные десятки, двадцатипятирублевки. Анета открыла сундук и положила туда свои деньги.

— На, положи и мои вместе. Может, не будут кусаться… Мои тоже не краденые, — кисло ухмыльнувшись, сказал Мартын.

Анета подумала.

— Давай положу и твои.

5

Беда к Мартыну пришла не случайно. Он сам стремился ей навстречу. И, видимо, самой судьбе было угодно поднять его на такую высоту, о которой ему и не снилось. Сначала его выгнали из рыбхоза. Это не подействовало на Мартына, потому что получал он там не сотни, а рубли, и те отдавал тестю. Важно было то, что он числился на службе и имел профсоюзный билет. Теперь нужно было искать другое место, и Мартын развил кипучую деятельность. Совершил два рейса в Минск, отдохнул, потом исчез на неделю и вернулся домой таким «великим», что и кочергой не достать бы его носа. Назавтра уже весь колхоз знал, что Мартын не кто-нибудь, а закупщик скота у населения, уполномоченный потребительского общества. Нашлась какая-то «умная» голова, которая решила, что способности Мартына будут полезными на заготовительной работе. А Мартын, чтоб показать односельчанам свое высокое положение, прошел по улице с большим желтым портфелем в руках. Он разговаривал с каждым и между прочим спрашивал, что тот может продать кооперации. При этом он вынимал из портфеля расценки и важно зачитывал их.

Как бы там ни было, но дела у Мартына на новой работе пошли полным ходом. Он скупал коров, овец, свиней, птицу, вел переговоры не только с колхозниками, но и с колхозами, хотя отдавал предпочтение первым. На это у него были свои причины. Одним словом, он почувствовал себя как рыба в воде. Он умел купить, умел и сдать купленное. Покупал на глаз, не взвешивая. Опытным глазом спекулянта он сразу угадывал, сколько получит прибыли от каждой коровы, свиньи, индюка или гуся. В лице приемщика базы он быстро обрел своего человека. И дело пошло на лад. Документы они оформляли согласно со сдачей, а не куплей, и разницу делили между собой.

Мартын работал напористо, с охотой, и план закупки перевыполнялся каждый месяц. Мартын получал премии, хорошую зарплату. А летом его избрали заместителем председателя потребительского общества по заготовкам. Это была высота, и Мартын сам понимал, что выше ему не взобраться.