Затонувший лес - [76]

Тревор тихонько заскулил, и Фейн нагнулся, погладил ему уши.

Море шумело все громче.

Глава 29

ПОСЛЕДНЯЯ ЗАКЛИНАТЕЛЬНИЦА ВОДЫ стояла на скалистом уступе.

Мер была боса, острые камни впивались ей в ступни, но она так замерзла, что почти не чувствовала боли. Мелкие брызги хлестали по рукам и ногам, швыряли волосы в лицо, однако Мер упрямо не опускала устремленные вперед, напряженные руки.

Внизу набухала, подобно грозовым тучам, мощь океана. Его рокот отдавался в костях, но Мер не позволяла напугать себя.

Морю не терпелось поглотить низинную страну, а Мер продолжала его сдерживать – закрыв глаза и углубившись в колодец силы, что носила в себе. Море гневалось, пытаясь прорвать воздвигнутую перед ним преграду.

Мер вспомнила о семье. О маме с папой, о сестрах и братьях. Может статься, история о заклинательнице из Гвелода достигнет их слуха, и кто знает, вдруг они будут гордиться ею?

А еще подумала о Ренфру. О Ренфру, который и был, и не был ей семьей, который научил Мер, что они стоят на страже порядка, что их работа – творить ужасные вещи, если это спасает других. Но он ошибался.

Нельзя спасти страну, убив ее жителей.

Мер держалась уже несколько часов. Во рту давно пересохло, виски раскалывались, носом шла кровь, а в глаза будто насыпали песка. Магия высасывала воду из ее тела. Бросить вызов океану было безрассудством – все равно что остановить луну. Магия наделила Мер небывалой силой, но и у нее были пределы.

На миг она дала слабину, и первая волна разбилась о камни, ветер подхватил брызги. Долго магия сдерживала море: сперва Источник, и вот теперь – заклинатель, но океаны терпеливы и свое забирают.

Мер пошатнулась и упала на колено. Каждый вдох скреб горло и легкие. На губах была соль, она была на щеках и повсюду, кругом. Кровь текла из носа на рубашку. Перед глазами плыло. Тело разламывалось от боли, влаги в нем не хватало даже чтобы закричать. Наверняка жителям, пока Мер сдерживала океан, удалось спастись. Она надеялась на это, потому что иного ей не осталось.

Мер подняла голову навстречу волнам. Она была заклинательницей воды, невольной отравительницей, шпионкой и воровкой. Она почти позабыла ту маленькую девочку с фермы, которая на потеху братьям и сестрам заставляла лужи бурлить.

Кем она только не была, а сейчас выбрала это.

Выбрала девочку, что вошла в реку, спасая ребенка.

– Ну, – прохрипела Мер, – давай уже.

И море хлынуло на нее.

Глава 30

КОСТРЫ ОТМЕЧАЛИ новую границу суши.

Вдоль скал раскинулись лагеря. Какие-то были больше: благородные дома сбивались в кучи, вместе с управителями, слугами и маленькими личными армиями. Впрочем, и господа ютились в шатрах из парусины и веревок, натянутых под согнутыми ветром деревьями. Из города выбрались те, кому хватило ума бросить ценности.

Были стоянки поменьше: семьи сгрудились у костров, утоляя голод твердым сыром и свежевыловленной рыбой. Несколько бродячих торговцев с повозками, почуяв выгоду, продавали уцелевшим одеяла и провиант по баснословным ценам… пока с одним из них не побеседовала молодая женщина из воровской гильдии. Тут же разлетелся слух: если кто попытается нажиться на горе, быстро станет врагом снискавшей лихую славу воровки, которая однажды похитила целого барчука.

– Ты же вроде не ради выкупа его увезла? – спросил Фейн.

Ифанна пожала плечами. Она сидела у костра, и на ее волосах играли отблески пламени.

– Порой лучше не пресекать слухи. Особенно те, которые звучат краше правды.

С приходом ночи спустилась прохлада. Тревор спал, свернувшись под плащом Фейна, и подергивал ушками.

Ифанна обзавелась свежим синяком на щеке и повязкой на руке. На вопрос, что случилось, лишь пожала плечами:

– Встали тут некоторые у меня на пути.

С тех пор, как Фейн нашел ее среди прочих беженцев, они не больно-то разговаривали. Ифанна и ее мать собирали членов гильдии, чтобы не допустить беспорядка. Знатная женщина оказалась совсем не такой, какой ее представлял себе Фейн: светловолосая и невысокая, она нашла время пожать ему руку и поблагодарить за то, что в целости вернул Ифанну домой. А затем, словно полководец, госпожа направилась к толпе, утихомиривать сумятицу и хаос.

Фейн не знал, что именно рассказала Ифанна матери, но она явно приукрасила его подвиги. Впрочем, от его вопросительного взгляда Ифанна лишь отмахнулась, сказав, что железоноса ждут плед и плошка каула с бараниной.

Костер выстреливал искрами в темное ночное небо, и Фейн следил, как они, подхваченные потоком теплого воздуха, взлетают вверх. Ему все не давал покоя плеск океанских волн. Лагерь устроили на возвышенности, но даже отсюда Фейн слышал этот неумолчный шум.

Вряд ли он когда-то забудет его.

– Бай-Кередигион, – произнес Фейн. – Наверное, так теперь будут называть. – Он кивнул в сторону воды[13].

– Новая бухта, – пробормотала Ифанна, жуя дольку сушеного яблока. – Ох, не завидую я картографам. Представь, каково будет исправлять всякую карту, что тебе в руки попадет.

– Думаю, тем, кого убили приливы, сейчас хуже, – сказал Фейн.

Погибших было много. Хоть жителей и предупреждали, всех вывести не удалось. Да и до тех, чьи дома находились далеко от города, гонцы доскакать попросту не успели.