Затонувший лес - [62]

Мер стиснула зубы. Она рвалась возразить, но не знала, что было бы в действительности. Приди к ней Ренфру и подговори на покушение добрым словом и лживыми посулами, она бы ради него наверняка убила Гаранхира.

Или ради себя самой.

– Но есть и другие, кто стремится к тому же, что Гаранхир, – сказал Ренфру. – Они мечтают о мире, где магия иных служит им, где заклинателей не просто находят, но создают. А для того им нужна помощь Гаранхира и его войска. Мы должны уничтожить все, что дает ему силы, иначе человечество рискует ввязаться в войну с иными. А такую войну людям не пережить, дорогое дитя.

– Перестань называть меня так, – отрезала Мер. – Такая же твоя ложь, как и все остальное.

Из всех слов, что она бросила шпиону, только эти и задели его. На миг он плотнее сжал губы:

– Разве?

Мер вздрогнула:

– Будь я тебе дорога, ты бы мне не солгал. Не использовал бы.

– Есть цена, которую требуется платить, – ответил Ренфру. – Во имя порядка. Во имя спасения человечества. И если нам требуется умереть, то так тому и быть.

– Погибнем не только мы, – возразила Мер. – Весь Кайр-Витно сгинет. Каждая деревушка на побережье, каждый дом близ воды, каждый взрослый и ребенок – все, кто не успеет вовремя уйти на возвышенность. – Она в отчаянии повернулась к Грифу. – Ты на это согласен? Всё – лишь бы низвергнуть власть Гаранхира?

Гриф всегда выглядел дружелюбным: поза расслабленная, речи легкие. С таким человеком Мер могла бы посмеяться и выпить. Она никогда не обращала на него особого внимания – всегда находилось что-то поважнее. Но сейчас улыбка Грифа растаяла и маска дружелюбия дала трещину. Под ней обнаружилось лицо человека, который взял свое горе и пустил его на растопку. В его глазах зажегся огонек ярости.

– Нет, не всё. – Гриф смотрел прямо на Мер. – Я хочу, чтобы и ты умерла наверняка.

Жилы Мер будто обратились в лед. Сколько раз она замечала на себе взгляд Грифа. Думала, он заигрывает, но все оказалось совершенно иначе.

«А кто из вас отравитель?» Он задал тогда этот вопрос с ленивой улыбкой, откинувшись на спинку кресла. Впрочем, ответ он знал и так.

Мер ощутила на себе тяжесть его гнева, но постаралась не дрогнуть. Она всегда знала: когда солдаты Гаранхира отравили колодцы, погибли невинные люди; видела потом их тела. Однако прежде ей не доводилось встречать выживших.

– Ренфру нужен был тот, кто умеет обращаться с порохом. – Грифу больше не было нужды ничего скрывать. – Он обещал: если пойду с ним, то увижу, как сдохнет человек, который помог отравить мою семью.

– Она же не знала, – вступилась Ифанна. – Павшие короли, я видела, как она просыпается по ночам от кошмаров. Она не желала твоей семье зла.

– И что, это ее оправдывает? Будто угрызений совести достаточно! – Гриф выпрямился, встав над горшками с порохом. Шагнул назад, не сводя взгляда с Мер и вытирая ладони о брюки. – Нет. Ей этим вины не искупить.

Взгляд Мер заметался между Грифом и Ренфру. Ренфру все затеял: выменял жизнь Мер на порох Грифа, воспользовался слабостями Мер, чтобы она отыскала Колодец, нанял Фейна и Эмрика, подставил Ифанну, а когда не вышло, позволил ей увязаться за ними.

И делал это, зная, что все они в итоге здесь умрут.

Мер даже не пыталась скрыть горечь:

– Вот почему Ренфру не сказал, как мы уйдем с острова. Этого в планах не было.

– Я же не хотел брать воровку, знал, что она тебе как сестра, – напомнил Ренфру.

– Я думала, ты просто боишься ее! – прокричала Мер. – Ты ничем не лучше Гаранхира, для тебя люди – фигуры на доске. Мне плевать, правда ли это – хочет ли Гаранхир напасть на тилвит-тег, на Гвинед или на сам материк… У тебя нет права так поступать. Ты хоть знаешь, сколько людей погибнет, если океан захлестнет землю?

– Есть у меня полное право. – Гнев вспыхнул в Ренфру. – Я единственный, у кого оно вообще есть. Я отдал жизнь этой стране, я отдал все!..

Мер опустилась на колени, вонзила пальцы во влажную почву и воззвала к магии.

Земля под ногами у Ренфру внезапно превратилась в грязь. Шпион отшатнулся, пытаясь вырваться из засасывающей его жижи, и едва не раздавил один из горшков с порохом. Гриф крикнул, предупреждая его, и Ренфру, спотыкаясь, попятился. Наконец он восстановил равновесие, вскинул самострел, однако Ифанна не стала ждать.

Глаз у нее всегда был меткий – неважно, бросала ли она камушки в окно или пускала блинчики по воде. Она подхватила с земли камень размером с детский кулак и засветила им прямо в запястье Ренфру. Самострел вылетел у шпиона из рук. Ренфру выругался и потянулся к оружию, но угодил в лужу грязи и, поскользнувшись, завалился набок.

Ифанна помчалась бегом вокруг пруда. Ловкая и быстрая, она зачерпнула пригоршню грязи и швырнула в глаза Грифу. Раскисшая земля растеклась у того по лицу, и, оттираясь, рудокоп выронил горшок с порохом.

Мер сосредоточила все внимание на горшках. Если получится намочить их, может, удастся сорвать план Ренфру. Она воззвала к воде, вытягивая ее из почвы, из корней деревьев и кустов. Все остальное потеряло значение, главное было – остановить шпиона.

Земля под горшками забурлила, как трясина в болоте.

Ренфру кинулся к ним, но Ифанна пнула его ногой под колено, и он упал. Пусть она и брезговала дракой во время дела, но опыт у нее имелся. На том настаивала мать. Мер разок подралась с Ифанной, да и то в шутку. Ифанна победила, улыбнулась по-лисьи, стянула у нее монету и купила им обеим сдобных булочек.