Затонувший лес - [17]

Фейн покачал головой:

– Почему?.. Моя семья… почему так?

Хозяйка поджала губы и отложила шитье:

– Я не знаю. Но плохое… порой случается. С хорошими людьми.

У Фейна все сжалось в животе от гнева и возмущения.

– Это же не само случилось, – выпалил он. – Те люди. Зачем они сделали всё это?

Женщина со вздохом протянула руку, и Фейн шагнул к ней, позволив погладить себя по плечу.

Руки у хозяйки были нежные, но все же чужие. Не мамины.

– Эти люди – наемные мечи, – сказала она. – Такие частенько промышляют воровством. Думаю, они хотели, чтобы твой папа помог им попасть кое-куда, а когда он отказал, расправились… чтобы другим было неповадно.

– И их никто остановит? – спросил Фейн. – Кто-то ведь должен. Надо пойти к барону, он что-нибудь сделает. – Вельможа, владевший чуть ли не всеми окрестными землями, казался мальчику чем-то далеким, но сейчас он ухватился за соломинку. – Эта деревня принадлежит барону, не станет же он спокойно смотреть, как убивают здешних жителей!

Женщина убрала ему волосы со лба.

– Мой милый мальчик. Эти люди… – Хозяйка посмотрела на огонь. – Они сами служат барону.

Фейна как молнией поразило. Он вернулся к своей кровати в закутке, и женщина не стала его задерживать.

Впрочем, он не лег. Вместо этого улизнул из дому и покинул деревню. Он просто не мог оставаться на земле, где господин нанимает убийц, где нельзя отомстить за близких и где он сам оказался не в силах спасти родных.

Вдалеке, в полудне пути, вздымались горы Аннуна. Фейн устремился туда, босой, в старом истертом плаще. Не замечая грязи под ногами, все бежал и бежал. Его несла вперед ярость, какой он прежде никогда не испытывал. И наконец он влетел в окутанные туманом влажные дебри.

Фейн слышал рассказы про этот лес. Про детей-подменышей, про чудовищ, про бессмертные и жуткие создания. Но слышал и о том, как в обмен на миску молока и безделушки люди получают помощь; о героях, отправившихся к иным и разжившихся волшебными мечами. И он пошел к иным, потому что выбора не осталось.

Фейн блуждал по чаще два дня.

В конце концов, обессиленный, он рухнул на колени; в желудке было пусто, стертые ноги кровоточили. Потом он узнал, что именно кровь и привела к нему иных. Железо истощало магию, и лесные обитатели ощутили его ядовитое присутствие.

Фейна нашли лесные тилвит-тег. Они носили венцы из белого переступня, ожерелья из ягод рябины и одежду, сотканную из мха.

Если бы Фейн испугался, все могло бы закончиться иначе: его бы загнали, как зверя, или заперли в клетке древесных корней, – но иным, похоже, приглянулось его безрассудство.

Одна из дозорных шагнула к нему. У нее были браслеты из можжевельника и милое лицо, а вот глаза – какие-то неправильные. Там, где полагалось быть белкам, они чернели; это были глаза оленя или какого-то другого дикого создания.

Фейн уставился на деву, слишком пораженный, чтобы пугаться.

– Прошу, – прохрипел он. – Пожалуйста.

Дева опустилась перед ним на колени и улыбнулась. Отвела у него с глаз прядь грязных волос. Это прикосновение могло бы утешить, не источай ее пальцы холод.

– Зачем пожаловал, смертное дитя?

Фейн задышал быстро и сбивчиво:

– Семеро… Семеро сгубили моих родных. Я хочу… отомстить убийцам. – Произнести эти слова, эти проклятые слова его заставили безысходность и слепая отвага.

Дева кивнула, блеснув странными темными очами:

– И что ты предложишь взамен?

С пустыми руками в лес совались только потерянные и отчаявшиеся. Фейну было нечего предложить: ни миски молока, ни золотых вещиц; впрочем, он слышал, как людей принимают в услужение.

– Себя, – сказал Фейн. – На что ни сгожусь, все сделаю. Прошу вас.

Стоило тогда поторговаться, хорошенько взвесить слова, как купцы взвешивают серебро. Однако он был ребенком, у него болели ноги, урчало в желудке, а закрывая глаза, он видел пожарище на месте дома.

Фейн не мог оставить убийство семьи без отмщения.

Дева снова кивнула:

– Семь лет службы за семь человеческих жизней.

Фейн коснулся протянутой изящной руки с длинными пальцами и ощутил, как в нем пробуждается магия.

На следующий день после боя, когда Фейн проснулся, ребра саднили, а улегшийся поперек груди корги радостно пыхтел в лицо.

– И тебе доброго утра, – сонно пробормотал Фейн, почесывая Тревору спину. Песик со стоном перекатился на бок, но дышать легче не стало. – Ты же размером с половину пони. Слезай давай.

Беззаботно виляя хвостом, песик скатился с Фейна. Ну хоть кто-то просыпается в добром расположении духа.

В таверну Ренфру, Мер и Фейн не пошли и переночевали в заброшенном доме из опасений, что отряд Блайта станет искать Фейна. Поздний час и выпитое лишь подогрели бы их злость, а драться со всей бандой у Фейна желания не было. Собственно, так он всего за пару часов и превратился из бойца в наемного вора. Он много кем был: сыном, братом, юным подмастерьем замочника, железоносом, бойцом… Теперь стал убийцей, единственный верный спутник которого любил таскать чужие сапоги и вылизывать себе то, о чем не принято говорить.

Пережив такую потерю, кто угодно мог перестать осознавать себя.

Однако у Фейна еще оставалось его слово, которое он ни разу не нарушил и сейчас тоже не собирался. А значит, он отправится вместе с двумя ворами за сокровищами князя.