Затонувший лес - [16]

До Фейна начало доходить, и черты его лица сделались резче.

– Так вот что вы затеяли. Не просто обокрасть князя, а нанести удар его власти.

– Одно другому не мешает, – ответил Ренфру. – Ты поможешь людям вроде той девушки, которую спас. Да еще и останешься при барыше. Уверен, ты понимаешь, что задача, по сути, благородная.

Таков был дар Ренфру. Обладай он хоть толикой знаний о человеке – опутает паутиной речей хоть врага, хоть соратника.

– Надо полагать, работа не для глупых, – сказал Фейн. – Если такая сокровищница и впрямь существует, то разграбить ее наверняка пытались до вас.

Глаза Ренфру зажглись.

– Пытались. Но я ведь уже говорил, что тайник спрятан в Колодце. А у нас есть то, чего всем недоставало. – С этими словами он положил руку на плечо Мер. Жест был не то чтобы теплый; так заводчик показывает зубы лошади: гляньте, мол, какие крепкие и здоровые.

– Ты можешь отыскать Колодец? – спросил Фейн.

Мер посмотрела ему прямо в глаза:

– А иначе какой из меня водознатец?

Фейн нахмурился, но Мер выдержала и не отвела глаз. Если он примкнет к ним, ему должно быть известно о ее силе. А если отвергнет предложение… что ж, этого заброшенного дома живым ему не покинуть. Ренфру парня не отпустит. И еще она подумала, не догадался ли о том Фейн – не потому ли не присел у огня рядом с ней?

Тишину нарушал только треск, с которым горели, плюясь искрами, сухие поленья. Когда молчание стало невыносимым, Мер поерзала на месте.

– Ну ладно, – произнес Фейн. – Я с вами.

Ренфру довольно улыбнулся. Он протянул руку, и Фейн пожал бы ее, но тут Мер встала.

– Откуда нам знать, что ты сдержишь слово? – спросила она.

Кто-то должен был задать этот вопрос, а раз уж Ренфру играл роль доброго нанимателя, то изображать недоверчивость выпало ей.

Фейн ответил все тем же ровным голосом:

– Оттуда, что если я даю слово, то не нарушаю его. И если я клянусь в верности нанимателю, то скорее умру, чем предам.

В лжецах Мер разбиралась, ее как-никак растил шпион. Фейн не лгал; он говорил, будто укладывал тяжелые камни в основание собственной жизни.

– Что ж, ладно, – сказал Ренфру. – Еще вопросы есть?

Фейн немного подумал:

– Можно мне будет самому выбрать что-нибудь из сокровищ?

– Думаю, – кивнул Ренфру, – это легко устроить.

Глава 5

ЛЕСНЫЕ ПРЕДГОРЬЯ АННУНА всегда были полны странностей.

Старые деревья переплетались корнями, их кривые ветви не пропускали солнечный свет. Землю устилал ковер жухлых листьев, диких цветов и ягод, и только самые смелые отваживались охотиться даже на окраинах чащи. Все слышали рассказы о тех, кто, отправившись в лес за добычей, пропадал всего ночь, а возвращался постаревшим на десять лет. Некоторые смельчаки и вовсе не выходили назад.

Когда Фейн был еще маленьким, мама дала ему подвеску из кусочка железа на кожаном шнурке, велев носить на шее или запястье. Имелись и другие способы защититься: набить карманы черствым хлебом, можжевельником или принести дары лесным обитателям. Но Фейну, сыну замочника, в самый раз пристало носить железо. Оно ему нравилось, и папа обещал научить, как придавать металлу форму, как делать замки и ключи, которыми Фейн так восхищался.

Сдержать слово у отца не вышло.

Когда Фейну было одиннадцать, к ним пожаловал гость. Он не представился и не поздоровался, разве что улыбнулся поджатыми губами. Ему нужно было вскрыть одну дверь, явно не свою.

Отец отказался. И схватил тяжелую раскаленную кочергу, стоило незнакомцу посмотреть на сидевшего в углу Фейна.

Мужчина отступил, выставив перед собой ладони и еще сильнее поджав губы.

С тех пор, когда Фейн вспоминал его, первой всплывала та улыбка. В ней угадывалась немая угроза, которую Фейн тогда не распознал.

– Кто это был? – спросил он, когда незнакомца спровадили.

– Просто человек, – не разжимая зубов, ответил папа, – которому жадность ум выела.

На этом Фейн и забыл обо всем, потому что по малости лет ничего не понял.

Зато неделей позже, возвращаясь с другого конца деревни, куда его отправили за яйцами, Фейн увидал столб дыма.

Бросив яйца, Фейн ринулся к дому. Вернее, к пожарищу: дом обрушился, от него остались головешки и жуткая вонь паленого мяса.

А в стороне стоял тот самый незнакомец, что приходил неделей раньше. Фейн закричал, не понимая, отчего его никто не остановил, отчего…

Не сразу разглядел, что тот явился сам-пять и вся компания восседает на конях, при оружии. Незнакомец вскочил в седло, пробормотал что-то спутникам, и они поскакали прочь.

Фейн кинулся следом.

Перехватил его сосед.

– Они уехали, парень, – прошептал он на ухо мальчонке. – Беда, но твои мама, папа и брат… их больше нет. Идем же со мной, пошли…

Эти слова разъедали горше, чем дым. Люди, убившие его семью, скрылись, а Фейн ничего не мог поделать. Совсем ничего. И потому позволил увести себя.

Добрый сосед привел мальчика в дом: добрые руки отмыли его и приголубили, уложили в кровать, но у него даже глаз сомкнуть не получалось. И когда сделалось уж совсем тошно, Фейн вылез из постели и подошел к жене соседа. Та сидела у очага в кресле-качалке и чинила рубашку. Увидев Фейна, она озабоченно улыбнулась уголком рта:

– Не спится тебе?