Затмить Земфиру - [6]

Обычно в подобных случаях говорят: «Немой ужас сковал ее члены». Но это не про Маню. Маня неожиданно запела. Во весь голос, будто стояла на сцене в лучах софитов, а внизу конвульсировала безликая толпа. (Я все более проникался сочувствием к певунье, но не преминул с ухмылкой отметить про себя: «Наверное, все люди для нее „безликая толпа“, а я просто случайно вырвавшийся из партера, которому повезло быть рядом со „звездой“.)

Маньяк от такого кульбита жертвы оторопел.

– А что ты пела? – уточнил я.

– «У тебя СПИД».

– Актуально.

– Я только потом это поняла.

– Что, кстати, было потом?

На счастье Мани, мимо стройки проезжала патрульная машина. Услышав звонкоголосое пение, остановилась. Далее события развивались довольно странно. Маньяк, припугнув девушку, вышел навстречу ментам. Добродушно улыбаясь, протянул документы. Служивые поинтересовались, кто там выводит рулады в кабине. Маню освободили, она все честно рассказала, но шоферюгу почему-то задерживать не стали, хотя в багажнике ко всему прочему были обнаружены веревки, кривой кинжал с обоюдоострым лезвием, большой целлофановый мешок с дырками, тряпки с подозрительными пятнами, пахнущие полынью.

Водилу отвели к котловану, молча и жестоко избили. И отпустили на все четыре стороны.

– Это беспредел! – возмутился я. – Он же другую изнасилует.

Самое интересное, что затем была проведена воспитательная работа и с Маней. Мол, не стоит садиться в незнакомые машины и вообще так поздно возвращаться домой. Не стоит носить обтягивающие брюки. Красить губы фиолетовой помадой. Поминутно улыбаться. У певуньи отсутствовала регистрация в паспорте, так ее чуть саму не потащили в отделение. Пришлось отстегнуть ментам полтинник на пузырь.

– Нет, это беспредел! – не на шутку завелся я. – Я сейчас подниму все свои связи, у меня в газете «Петровка, 38» чувак знакомый работает!

Но Маня и тут повела себя непредсказуемо, истолковала ситуацию, как мой воображаемый психоаналитик, на свой лад:

– Если мыслить концептуально, хорошо, что это случилось.

– В каком смысле? Почему хорошо?

– Потому что меня всю трясет, я так хочу скорее стать звездой!

«Мы вас вылечим. Алкоголики – это наш профиль», – мелькнуло из «Кавказской пленницы». Я метался от злости к сочувствию, но вслух только бессильно проурчал:

– Уууирр...

– Скорее стать звездой, – продолжала Маня, – чтобы никакое говно не могло и близко ко мне подойти, пальцем дотронуться! Чтобы эти менты поганые за сто метров передо мной фуражки потные снимали! О, как я хочу стать звездой!

На мое кошачье урчание певунья ответила рыком львицы, главы прайда, помечающей свою законную территорию. Но тут я не удержался от скептической реплики:

– Когда ты станешь звездой, Маня, не знаю, как менты, но маньяки будут кружить возле тебя стаями.

– Тридцать человек охраны, – без тени иронии отчеканила певунья. – Бронированный джип. Я буду жить за городом, в строго охраняемом особняке. Везде камеры, колючка под током. Во дворце бульдоги, питбули... Я вообще всегда мечтала спрятаться от людей. С детства! Если хочешь знать, это одна из причин, почему я хочу стать звездой!

Впервые у меня не нашлось в загашнике ни одной подходящей цитаты из Гайдая. В некотором смысле Манин страстный выкрик меня ошарашил. А тут еще она коварно спросила, как спрашивают в американских боевиках:

– Ты же в моей команде? В моей?

Что тут ответишь? Я словно чудо-таблетку проглотил, враз изменившую сознание. «Пусть, пусть я в ее команде, – подумалось со сладостной обреченностью. – Со всеми ее бредовыми мечтами и детскими сказками. Пусть».

Сегодня, к примеру, мы играли против маньяка.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Последняя, самая длинная новелла – о том, что «все уже украдено до нас», доставила мне меньше всего хлопот. Список без каких-либо внутренних сомнений пополнили три человека. Тот самый В. Комаровский – «чертов инвалид» – и два персонажа, о которых мы также вспоминали с Ниной Павловной Гребешковой: сторожиха – бабушка божий одуванчик (здесь с титрами путаницы не было – некая М. Кравчуновская) и директор базы (В. Владиславский).

Решив пока остановиться на фильме «Операция „Ы“ (как говорил товарищ Саахов Б. Г., „торопиться не надо, торопиться не надо“), я снова позвонил вдове Гайдая. Рассказал ей о разговоре с Ханютиной, о смерти Комаровского, составленном списке и трудностях с идентификацией старика-алкаша из новеллы „Напарник“. Вероятно, после первого звонка Нина Павловна еще сомневалась в моей адекватности, но сейчас, кажется, прониклась к расследованию симпатией. По крайней мере, сказала решительно:

– Читайте, кто там у вас.

Я прочел, и уже над самым первым персонажем с фразой «Огласите весь список, пожалуйста!» вдова Гайдая задумалась на несколько минут.

– Фамилию я не помню, – наконец вымолвила она. – Просто искали такие алкогольные типажи.

– Реальных алкоголиков? – пошутил я.

– Нет-нет, – рассмеялась Гребешкова. – Этот – актер. И алкоголиком не был.

– А где искали?

– Наверняка в картотеке «Мосфильма». Но ее, возможно, уничтожили во время развала студии. Ведь все рушилось – Союз кинематографистов, страна. На мосфильмовской базе возникали разные студии и объединения. Все архивы могли исчезнуть, сгинуть.