Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул - [61]

Но этого не произошло. Насколько я понял, на сегодня обезьянам было достаточно шестерых индейцев, хотя, полагаю, что главные роли в этом шоу все-таки были уготованы нам. Челленджер, вероятно, мог избежать этой участи, но мы с Саммерли точно последовали бы за индейцами. Язык обезьян наполовину состоит из жестов, так что понять их было не так уж и трудно. Поэтому я решил, что пора бежать. Некоторое время я обдумывал свой план, – кое-что нужно было еще сообразить. Полагаться я мог только на себя, так как Саммерли здесь был абсолютно бесполезен, да и Челленджер – не намного лучше. Единственный раз за все это время профессора смогли поговорить и тут же стали препираться, потому что не могли сойтись во мнении относительно научной классификации этих рыжеголовых дьяволов, которые нас захватили. Один говорил, что это яванские дриопитеки[112], а второй – что это питекантропы[113]. Сумасшествие какое-то, так что лично я классифицировал их обоих как ненормальных. Однако, как я уже говорил, была еще пара моментов, которые мне предстояло обдумать. У этих обезьян короткие кривые ноги и тяжелые тела – вы это сами видели. Даже Челленджер мог бы дать фору в беге на сто ярдов самому быстрому из них, а уж мы с вами в их глазах были бы настоящими Шраббами[114]. Еще один нюанс заключался в том, что обезьяны ничего не знали о ружьях. Не думаю, что они поняли, каким образом получил свою рану тот парень, которого я подстрелил. Если бы нам удалось добраться до своего оружия, мы могли бы сделать немало.

Поэтому я проснулся рано утром, врезал нашему охраннику ногой в живот, так что тот свалился, после чего побежал в лагерь. Там я нашел вас и наши ружья, и вот мы здесь.

– А как же профессора?! – в ужасе воскликнул я.

– Что ж, мы просто вернемся и вызволим их. Взять их с собой я не мог. Челленджер был на дереве, а Саммерли просто не годился для этих целей. Единственный шанс заключался в том, чтобы завладеть ружьями, а затем попробовать спасти профессоров. Конечно, обезьяны могли тут же убить их в качестве мести. Не думаю, чтобы они тронули Челленджера, но вот за Саммерли поручиться не могу. Но они все равно намеревались его убить, в этом я совершенно убежден. Так что мой побег ситуацию не усугубил. Но для нас дело чести вернуться и либо освободить наших друзей, либо разделить их участь. Так что пока, молодой человек, вы можете покаяться в грехах и очистить свою душу, поскольку еще до наступления вечера наша судьба будет каким-то образом решена.

Я пытаюсь воспроизвести отрывистую речь лорда Рокстона, его короткие энергичные фразы, его наполовину ироничный, наполовину беспечный тон. Но он был рожден настоящим лидером. Чем серьезней была опасность, тем беззаботнее он говорил, речь его становилась более живой, в холодных глазах разгорался огонь настоящей жизни, а усы, как у Дон Кихота, возбужденно топорщились. Джон Рокстон любил опасность, превыше всего ценил в приключениях драматическую сторону (причем ценил это тем больше, чем активнее участвовал в этом сам), придерживался мнения, что любой риск в жизни представляет собой своего рода спорт, жестокую схватку между человеком и Судьбой, где на кону стоят Жизнь и Смерть, – все это делало его в подобных ситуациях незаменимым компаньоном. Если бы мы так не волновались за жизнь наших друзей, я бы только порадовался возможности участвовать в подобном деле с этим человеком. Мы уже начали выбираться из нашего убежища, когда я вдруг почувствовал, как лорд Джон схватил меня за руку.

– О Боже! – прошептал он. – Это они!

С того места, где мы лежали, нам был виден темный проход, образованный среди стволов и ветвей и укрытый сверху зеленой листвой. По нему сейчас двигалась группка людей-обезьян. Они шли гуськом: кривые ноги, сгорбленные спины, руки, время от времени касавшиеся земли, и головы, которые постоянно поворачивались по сторонам. Обезьяны шли согнувшись, и поэтому трудно было определить, какой у них рост, но я бы оценил его примерно в пять футов; при этом у них были длинные руки и очень широкая грудь. Многие из них несли с собой палки, и издалека обезьян можно было бы принять за вереницу очень волосатых людей с корявыми фигурами. Мне удалось лишь ненадолго увидеть их, потому что они сразу скрылись среди кустов.

– Не сейчас, – сказал лорд Джон, который уже поднял было свое ружье. – Лучше всего нам тихонько отлежаться здесь, пока они не откажутся от поисков. Затем мы подумаем, как нам вернуться в их город, и ударим в самое болезненное место. Дадим обезьянам еще час, после чего тронемся в путь.

Мы решили скоротать время, открыв одну из консервных банок и позавтракав. Лорд Рокстон со вчерашнего дня не ел ничего, кроме нескольких плодов, и поэтому был зверски голоден. После завтрака, разложив патроны по карманам и взяв в каждую руку по ружью, мы отправились выполнять свою миссию по спасению друзей. Прежде чем уйти мы тщательно запомнили местонахождение нашего маленького укрытия среди зарослей кустарника и направление к нему от Форта Челленджер, чтобы при необходимости легко его найти.

Мы молча двигались через кусты, пока не вышли на край скалы рядом с нашим старым лагерем. Здесь мы остановились, и лорд Джон поведал мне о своем плане.