Застигнуты врасплох? - [2]

Однако так было далеко не везде. Разбежавшиеся солдаты, оказавшиеся впоследствии в категории дезертиров или пленных, собирались в лесах группами и начинали громить немецких зенитчиков, сапёров, снабженцев. Вскоре вся Германия узнала о сражениях в Беловежской пуще, в этом «зелёном аду», как его называли немцы. Русские солдаты, показавшие себя непревзойдёнными мастерами ведения войны в лесу, создавали укреплённые районы в тылу и на флангах у немцев. Русские отчаянно сражались, пытаясь прорваться из окружения, постоянно атаковали с непоколебимым упорством и героическим презрением к смерти. Немцам приходилось их буквально выкуривать из нор в лесной чаще.

Гораздо хуже, чем на центральном фронте обстояли дела у немцев на юге и на севере. Через пять дней немцы подошли к Риге, однако дальше продвигаться стало гораздо труднее. Под Таллином немцы впервые столкнулись с организованным сопротивлением, когда отступавшие войска получили артиллерийскую поддержку кораблей Балтийского флота. Налёты немцев на корабли и военно-морские базы успешно отражались. Люфтваффе несли большие потери, составившие за неполный месяц боёв 70 % от тех 1800 боевых машин, с которыми немцы начали операцию вторжения.

Уже в начале июля появились сообщения о первых танковых атаках русских. 8 июля 1941 года произошло первое танковое сражение в районе Борисова, в котором русские танкисты действовали весьма искусно, стараясь зайти немцам во фланг или в тыл. В том, что русские танки, превосходившие немецкие по своим техническим характеристикам, не стали эффективным оружием летом-осенью 1941 года, виновато высшее командование Красной Армии, не усвоившее основное правило ведения танковой войны: «не распылять силы — собирать их воедино, в кулак». Следовало бы сказать точнее: те, которые усвоили и это правило, и многие другие правила ведения современной войны не хуже Гудериана, Гота, Хёпнера, все были расстреляны вместе с Тухачевским.

Сталин был якобы потрясён тем, что армия не сумела сдержать первый удар. Но именно он то и сделал всё возможное и невозможное для того, чтобы это случилось. Всем известна его крылатая фраза «кадры решают всё»: кто же, как не Сталин, поставил во главе Красной Армии Ворошилова, Тимошенко, Жукова, Будённого, Кулика и других столь же «талантливых» военачальников? Кто создал авторитет Ворошилову и заставил поверить всю страну в то, что это он выиграл Гражданскую войну? Сталин сделал из Ворошилова, не умевшего даже читать карты, военного человека и назначил его Главнокомандующим северо-западным направлением, где разгром Красной Армии оказался столь внушительным и быстрым, как нигде в другом месте. Впрочем, нет, и на юго-западном направлении, которое возглавил другой дружок Сталина — Будённый, Красная Армия подверглась не менее громкому и позорному разгрому. Однако и тут основная вина лежит на Сталине, ибо даже Будённый осознал опасность окружения и хотел отступить, но Сталин даже слышать не хотел об отступлении и перебрасывал всё новые и новые соединения в уже переполненный войсками район излучины Днепра. Корпуса Будённого вынуждены были выполнять сталинский приказ «ни шагу назад». В результате пять советских армий были окружены в 210 км от Киева. Все попытки вырваться из окружения не привели к успеху, так как бездарное руководство не сумело сосредоточить атаки на каком-либо одном, наиболее слабом участке.

Это произошло в конце третьего месяца войны, когда уже нельзя было сослаться на фактор внезапности или на нежелание Красной Армии довоенного призыва сражаться. Значительную часть армии здесь составляли уже резервисты в возрасте от 35 до 45 лет, которые дрались упорно и яростно. И приказ № 270, объявлявший «злостными дезертирами лиц, взятых в плен…», был уже доведён до сведения личного состава. Приказ, переложивший вину за разгром Красной Армии в первые месяцы войны с Верховного командования на рядовой состав. Ведь понятно же, что из нескольких миллионов советских военнослужащих, попавших в плен в 1941 году, большинство составляли солдаты, хотя и офицеров было предостаточно. Армия была разгромлена из-за неумения, а не нежелания, воевать, из-за явного превосходства немецкого офицерского корпуса над советским, из-за сталинской кадровой политики, в результате которой армию наводнили офицерами, окончившими шестимесячные курсы. Вот поэтому немецкие корпуса повсеместно громили советские армии, воюя головой, а не ногами. Немецкие офицеры никогда не посылали своих солдат на верную смерть в бессмысленные атаки, старались найти и находили обходные пути или пробивали при помощи штурмовых орудий брешь в обороне противника, прежде чем начать наступление.

Большинство советских армий летом-осенью 1941 года было разгромлено в результате их окружения. В немецких «котлах» под Белостоком и Львовом, Минском и Смоленском, Уманью и Киевом, Брянском и Вязьмой, в Ногайской степи и на Керченском полуострове без снабжения боеприпасами, горючим и продовольствием оказывались по вине Верховного Главнокомандующего сотни тысяч военнослужащих, выполнявших его приказ «ни шагу назад». Потери первых дней войны, масштабы произошедшей катастрофы поразили всё руководство страны и армии. Реакцией Москвы, как всегда, стал поиск не причин, а виновников катастрофы. Армейские штабы наполнились следователями. Могли ли они указать на того, кто был виноват в отсутствии на кораблях гидроакустики, а на флоте тральщиков, из-за чего он оказался бессильным в борьбе с подводными лодками и минами. На аэродромах не было бензозаправщиков, а связь в стране была такой, что и через 8 дней после начала войны немцы заставали советские подразделения врасплох. Кто был виноват в том, что создание и производство военной техники опережало строительство современной армии, проводимое к тому же малограмотными и бездарными людьми. Зато «козлов отпущения» нашли. В самом начале войны им стал командующий Западным фронтом генерал Павлов со своим штабом, отдавший утром 22 июня приказ «действовать по-боевому», когда ещё не был отменён сталинско-жуковский приказ «не реагировать на провокации…». Позднее Сталин обвинил в дезертирстве миллионы солдат и офицеров, оказавшихся по его вине в плену. 3 миллиона из них погибли уже к февралю 1942 года, так как немцы не готовились к такому наплыву военнопленных и держали их без крыши над головой, без медицинской помощи и санитарии, а зачастую, и без воды и хлеба. Перенесение поиска причин поражения из центра на периферию вызвал нескончаемый поток доносов. В результате своих стали бояться больше, чем противника, а количество ошибок, граничащих с преступлениями, лишь росло. Моряков бросали сражаться на суше, где они не умели ни окапываться, ни «привязываться» по местности; пехоту оставляли без защиты от ударов вражеской авиации, используя зенитные батареи для противотанковой обороны. В бессмысленные атаки бросали семнадцатилетних мальчишек, курсантов военных училищ.