Застава - [6]

— Держать строй! — заорал Харан, видя, что первый ряд пехотинцев начинает подаваться под натиском лигиррийцев. Трещали копья, скрипели и стонали под ударами щиты, противно скрежетали мечи, когда клинок соскальзывал по железной пластине оковки; отовсюду слышалось тяжелое дыхание, предсмертные хрипы, хряск разрубаемой плоти…

После первой атаки лигиррийцы приходили в себя недолго — всего лишь через час они снова двинулись вперед, бойцы Харана едва успели перехватить по куску хлеба с сыром и по яблоку, которыми их в изобилии снабжали жители ближайшей деревушки. Расположение всех ловушек — от которых впрочем, теперь было немного толку — уже стало известно противнику, и во время второго рывка к позициям солдат Харана лигиррийцы практически не понесли потерь. Хуже того — тяжелая пехота выстроилась в «черепахи», и ни стрелы, ни пращные пули не могли причинить укрывшимся за массивными щитами бойцам сколько-нибудь серьезного ущерба.

Одна из «черепах» сейчас подступила вплотную к пехотинцам Харана, и дело уже дошло до мечей. Пехотинцы Харана, находясь чуть выше по склону, занимали более выгодную позицию, и лигиррийцы платили десятью, а то и двадцатью жизнями за жизнь каждого защитника, однако они могли себе позволить даже такой страшный размен — в любом случае у них оставались резервы, которые они могли ввести в бой, и которых вовсе не было у Харана.

Бойцы Харана, благодаря эликсиру Энвальта, действовали быстрее и четче лигиррийцев, лучники вгоняли стрелы в самые неприметные щели, на мгновение возникающие между образовывавшими «черепаху» щитами — но «черепаха» все перла вперед. И строй защитников мог вот-вот не выдержать.

— В сторону! — закричали вдруг сзади. Задний ряд пехотинцев Харана раздался в стороны, и на лигиррийскую «черепаху» обрушился вместительный горшок. Горшок раскололся, и жидкое пламя стремительно растеклось по окованным железом щитам вражеских пехотинцев. Из глубины «черепахи» раздались истошные вопли, когда ручейки жидкого пламени просочились между щитами. Какое-то время «черепаха» сохраняла целостность, а потом рассыпалась — бойцы, стремясь сбить пламя, попытались разбежаться в стороны. Однако сделать это было непросто — сзади подпирала вторая «черепаха», ощетинившаяся копьями, справа, слева и сверху дождем сыпались пращные пули и стрелы.

— В сторону! — повторили сзади, а потом Харан увидел то, чего бы предпочел не видеть — в самую гущу лигиррийцев с ревом ударил огненный шар. Пахнуло жаром, словно Харан сунул лицо в дышащий пламенем кузнечный горн, из сердцевины огненного клубка, в которых обратились лигиррийские «черепахи», раздался исполненный боли и ужаса многоголосый крик, слышный даже сквозь рев пламени, и тут же оборвался. Бойцы Харана, опасаясь сгореть, отшатнулись назад, разбив строй, но это уже было неопасно — лигиррийские «черепахи» попросту перестали существовать.

Секунду Харан соображал, зачем понадобилось кидать горшок с огненной смесью, а потом понял — если бы Энвальт сразу ударил огненным шаром по первой «черепахе», можно было бы задеть своих бойцов.

Не прошло и нескольких мгновений, как колдовское пламя погасло. На выжженной, покрывшейся широкими трещинами земле остались только холмики жирного пепла, в который обратились лигиррийцы, россыпи полопавшихся, перекрученных от страшного жара пластин доспехов, и какие-то странные почерневшие металлические рамы — Харан не сразу понял, что это железная оковка щитов. Нескольких бойцов вырвало — смрад сгоревшей плоти и сожженных костей был слишком силен, чтобы удержать в себе нехитрый обед. К счастью, порывы ветра понемногу разгоняли зловоние.

— Энвальт, ты, наверное, сам себя превзошел, я такого огромного огненного шара никогда не видел, — повернулся Харан к магу, и остолбенел. На лбу у Энвальта вздулись жилы, лицо налилось кровью, глаза, казалось, готовы были вылезти из орбит. Проследив за его взглядом, Харан закричал:

— Ложись! Все на землю!

Одни воины повиновались тут же, не рассуждая, другие помедлили, пытаясь разглядеть источник опасности — но, осознав, что им угрожает, падали на землю мгновенно, стремясь зарыться в любую сколько-нибудь заметную канавку или ямку.

— Хрустальный Клинок, — потрясенно прошептал Харан. Такое он видел всего два раза в жизни, и оба раз ему посчастливилось — призывавшие Клинок маги были на его стороне. В первый раз удар пришелся по наемникам с Островов, второй — по кавалерии Каганата. Зрелище было жуткое — поле боя было завалено аккуратно рассеченными пополам конскими тушами и телами людей. Зато теперь он, видевший страшные последствия удара Хрустального Клинка, в полной мере осознал тот ужас, который испытывали в давних боях его противники. Хрустальный Клинок — одно из самых страшных заклинаний в боевой магии, требующее от сотворяющего его мага полной отдачи сил. Маги решаются на его сотворение либо когда их противник обессилен, либо от безысходности, когда ни на что другое рассчитывать уже невозможно. По всей видимости, лигиррийский маг решил, что Энвальт, создав невероятных размеров огненный шар, вымотан до предела, и не сможет защитить своих солдат. Плоть и камень, дерево и сталь — ничто не может быть для Клинка преградой. Сотворить Хрустальный Клинок очень непросто — но отразить его еще сложнее.