Заслужить любовь - [44]

Чейз прикрыл глаза.

– Сожаления! Ты не представляешь, как они измучили меня! – Он произнес эти слова будто в агонии, и, когда снова взглянул на нее, стала заметна боль в его глазах. Он медленно отпустил ее.

– Ты ничего не можешь поделать. Никто ничего не может. – Таша пыталась облегчить эту боль.

Кажется, Чейз хотел сказать что-то грубое, но сдержал себя.

– Я не хотел, – произнес он с вымученным терпением. – Не то, что ты подумала, – добавил он сухо.

Таша пожала плечами.

– Я вообще об этом не думала.

– Тогда подумай теперь! – взорвался Чейз, выругался, но взял себя в руки. – Прости, – извинился он.

– Все нормально, – ответила она мягко, и ему оставалось разве что просить помощи у Бога.

Запасись терпением, он снова взглянул на нее.

– Я должен достучаться до тебя, Таша.

– Я хорошо тебя слышу.

– Головой, но не сердцем, – устало возразил он. – Я хочу объяснить тебе…

Таша рассеянно разглядывала его бледные щеки и поникшие плечи, и ей хотелось поскорей покончить с этим.

– Мне не нужны объяснения, Чейз. Они ничего не значат.

Его взгляд резанул ее как бритвой.

– Они значат для меня. Я хочу… Нет, мне нужно тебе все объяснить. Ты выслушаешь меня?

«Ему просто надо выговориться», – подумала Таша.

– Хорошо, слушаю, – согласилась она и вздрогнула от порыва холодного ветра. – Только пойдем внутрь.

Домик был удобный и почти без мебели. Гостиная и кухня, дальше две двери – в ванную и спальню; коврик ручной работы перед кирпичным камином – достаточно чиркнуть спичкой, и разгорится огонь, – полукруг из дивана и двух кресел.

– Ты промок, – произнесла она заботливо, впервые внимательно взглянув на него. – Повесь куртку на крючок у двери и разожги огонь, я принесу выпить.

Когда она вернулась с двумя чашками кофе с бренди, огонь уже горел, и Чейз устроился около него, грея руки.

– Держи, – сказала она, протягивая кружку, и он встал.

– Спасибо, – пробормотал он, следя взглядом, как она уселась в углу дивана, но сам не двинулся с места.

Глотнув кофе в полной тишине, Таша подняла на него глаза.

– Я слушаю, – сказала она и снова заметила напряжение на его лице.

Чейз долго смотрел в свою кружку, затем тяжело вздохнул и начал:

– В тот день в лесу, когда мы с тобой любили друг друга, ты спросила меня, жалею ли я о чем-нибудь, и я ответил, что да, о многом. Так оно и было, но только вовсе не о том, что произошло между нами. Я не мог жалеть об этом, – произнес он натянуто. – Когда я понял, что ты подумала, я пытался объяснить, но ты не стала меня слушать. Ты побежала, и когда я увидел куда, то позабыл обо всех объяснениях. Кровь застыла в жилах. Я впервые так испугался. – Он поежился и провел рукой по щеке. – Потом это страшное падение… Я чуть не сошел с ума. Однако ты молодец – так хорошо держалась… Я не хотел оставлять тебя одну, но был вынужден.., а потом ты сказала, что веришь мне… – Глаза его метались. – Только тогда я понял, что натворил, как виноват перед тобой.

Таша хмуро пила кофе. Он и раньше говорил это, но ведь все не так. Он ни в чем не виноват перед ней. Это она лгала и обманывала.

– Ты не должен так говорить. Ты знаешь, что это вовсе не так, – сказала она, и ее голос впервые дрогнул.

Чейз заметил и в душе обрадовался первому, пусть робкому, проявлению какой-то реакции. Тяжело дыша, он покачал головой.

– Господи, помоги мне, это правда. Я виноват в том, что прислушивался к своей дурацкой гордости вместо того, чтобы прислушаться к сердцу.

Таша подняла голову, изучая его. Ее уверенность дала трещину. О чем это он?

– Я не понимаю, – произнесла она озадаченно.

Чейз вздохнул.

– Когда я узнал, как ты обманула меня, я разозлился.

При одном только упоминании об этой сцене печаль болезненной волной прокатилась сквозь нее, до предела натянув нервы. Она вздрогнула. Это был самый страшный день ее жизни.

– Ты был в бешенстве, – согласилась она слабым голосом и попыталась отмахнуться от ужасных воспоминаний, но они упорно стояли перед глазами. Притупившиеся было эмоции вдруг стали остры как лезвие ножа: чувства вернулись к ней. Она хотела умолять Чейза прекратить, не заставлять ее снова пережить это. Слишком было больно. Но слова будто застряли в горле.

Следя за ее лицом, Чейз поморщился и возненавидел себя за то, что так мучает ее.

– Сейчас я хорошо представляю себе, что ты тогда почувствовала. В тот момент я знал только одно: женщина, которой я так доверял, оказалась лгуньей.

У Таши перехватило дыхание, дрожь будто ушла в глубину ее существа, разрывая ее изнутри. Она поставила едва тронутую чашку кофе и, защищаясь, скрестила руки.

– Я хотела сразу же рассказать тебе все, но боялась, – еле слышно прошептала она сквозь стон Чейз понял ее и кивнул.

– И я доказал, что ты не зря боялась, ведь так? – произнес он с отвращением к себе.

Дрожь нарастала в ней, и ей потребовалось напрячь все силы, чтобы скрыть свое состояние.

– Ты вправе был злиться.

– А ты вправе была ожидать, что я захочу выслушать твои объяснения и пойму их. Это же сущий пустяк! Ведь я никогда, ни на одну секунду не переставал любить тебя, – сказал он, и Таша закрыла глаза. – Я люблю тебя, Таша.

Это признание уничтожило остатки защитного кокона, в который она заключила себя, распахнуло дверцу в глубину ее сердца и выпустило наружу запертую там боль. И те чувства, которые она подавляла в себе, вернулись – она помнила все.