Заскоки Пегаса - [30]
Ой, растет осина
В поле у ручья.
Наглого вампира
Полюбила я,
Наглого вампира
На свою беду…
За купца-грузина
Замуж не пойду…
Появился двухметрового роста вампир, в одной его мускулистой руке был зажат факел, другая сжимала тонкую шею чучела в плаще и широкополой шляпе.
Вампирки приветствовали атлета задорной песней:
Как у нашего у огородника
Завязался чеснок.
Говорил вампирушка охотнику:
«Чтоб ты, клятый, подох!»
Вокруг чесночины скакал вприсядку, с гиканьем похлопывая себя по бёдрам, здоровяк вампир в просторных шароварах и белой косоворотке, вышитой чёрным крестиком.
– О, Гемоглобиэль! – то тут, то там восторженно раздавалось в подземелье.
Атлет швырнул чучело Охотника Вампиров на помост, к подножию гигантской чесночины. Следом полетел факел, направленный могучей и меткой рукой.
– Ну, теперь начнётся веселье, – прокомментировал Дентовиэль. На этот раз он говорил в полный голос, иначе Ира-Гингвиэль попросту не расслышала бы его в шуме всеобщего ликования. Неведомо откуда появились кубки с хмельной кровью («Шестнадцать оборотов!» – со значением пояснил Дентовиэль).
Задорный старичок-вампир потряс плешивой головёнкой, молодецки ухнул и подскочил к весело пылающей чесночине.
Ах вы зубы мои, зубы
Зубы новые мои,
Зубы новые, дешёвые,
Пластмассовые, – зачастил он козлиным тенорком.
– Пенсионер, что с него возьмёшь, – со вздохом пояснил Дентовиэль. – Заслуженный. Дядя Пломбиэль. Сто двенадцать девственниц на счету. А зубы ему вне очереди вставили.
На обугленный помост вышел, пританцовывая и поднимая облачка пахнущей дымком пыли, вампир, явно достигший вершины зрелой мужской привлекательности. Красная шёлковая рубаха облегала мускулистые плечи, чёрные зауженные штаны подчеркивали идеальную пропорцию бедер.
– Прикусиэль, рубаха-парень и надёжный друг… – отрекомендовал Дентовиэль. – Эх, и покутили-покусали же мы с ним в юности!
В Трансильванью едет
Молодой вампир,
Всех мадьярских девок
Дорогой кумир… – хорошо поставленным голосом пропел Прикусиэль.
На помост, приплясывая, выскочила бойкая перезрелая вампирка:
Говорил мне мой миленок,
Что в ГАИ он командир.
А как начал целоваться —
Оказалось, что вампир!
Её оттеснила бледноликая вампирочка-цветочек и запела, стеснительно сверкая глазками в сторону Прикусиэля:
Мне милок ночами снится,
Про любовь хочу спросить,
Да стесняюсь объясниться…
Может, сразу укусить?
Вампиры на удивление быстро перепились… Гингвиэль тоже чувствовала себя изрядно под хмельком, хотя осушила один-единственный кубок. «Какие шестнадцать? Да тут не меньше сорока!» – подумала она, а вслух сказала, обращаясь к Дентовиэлю:
– Милый, окажи любезность, плесни мне во-он из того бочонка!
Из толпы вынырнула благообразного вида клыкастенькая бабушка божий одуванчик.
– Из того бочонка? Это мы щаз, это мы мигом…
Старушку как ветром сдуло. Буквально через секунду она уже протягивала Гингвиэль невесть откуда взявшийся пластиковый стакан, доверху наполненный густо-бордовой субстанцией.
– На доброе здоровьичко, – добродушно посмеиваясь, пожелала бабуля. – Пей, деточка, четвёртая группа – она дефицитная. Да и резус какой, чувствуешь, аж до печёнок пробирает!
– Тётушка Стоматиэль, – запоздало представил Дентовиэль. – Жена дяди Пломбиэля.
…Шестнадцатиоборотный вампирий нектар и дефицитная жидкость из бочонка давали себя знать. Ноги почему-то стали непослушно-ватными, и Гингвиэль в изнеможении боком привалилась к стене, прямо на портрет какого-то игривого вампирчика. «Ой, з-здрасьте», – кокетливо хихикнула она.
– Не старайся, не ответит, – ехидно прокомментировал Дентовиэль. – Это Кровососиэль, основатель Лиги Ночных Кровососов. Хеллсинг добрался до него еще лет сто тому назад.
– О-о, – пьяно всхлипнула Гингвиэль. – Жаль! Симпатич-ненький!
Стройное, мускулистое тело Дентовиэля было близко как никогда, и Гингвиэль замерла от неизведанного ранее, обжигающе-острого наслаждения. Она не отрываясь смотрела в его бледное, узкое лицо с тонкими полуоткрытыми губы, за которыми явственно виднелись клыки, загадочно поблескивающие в призрачном свете факелов.
«Ну же, кусни меня, глупый», – страстно прошептала Гингвиэль, и в этот миг её губы ощутили волнующее прикосновение вампирьих клыков. Дентовиэль покусывал её долго и умело: легкие прикосновения сменялись резкими, и длинные, сильные руки с острыми ногтями нежно прошлись по шее Гингвиэль.
Даже прогорклый запах перегара от вампирьей бражки не мог затмить этого безумного наслаждения…
3
Все чувства сгорели в душе прекрасной Гингвиэль, когда серебряной пулей подло, в спину был убит отважный и благородный Дентовиэль. Гингвиэль теперь не волновали ни намерения людей, ни дела вампиров. Даже месть не могла принести утешения её измученному сердцу: охотник на вампиров был убит Прикусиэлем в жестоком поединке. Единственное, что оставалось несчастной, – каждую ночь выходить на охоту и бродить под луной в поисках свежей крови. Но это был не призыв души, а жалкая потребность слабого тела…
Лунная дорога вывела Гингвиэль к маленькому, будто бы игрушечному, домику на окраине. Дверь была не заперта и только тихонько скрипнула, когда Гингвиэль тронула её ладонью. «Доверчивые люди!» – отстраненно, без любопытства, без печали подумала Гингвиэль. Её кровь давно перестала волноваться в предчувствии охоты и будто бы застыла в тот миг, когда перестало биться сердце её возлюбленного Дентовиэля. Её кровь… может быть, глоток юной крови согреет хотя бы на несколько минут…
История не имеет сослагательного наклонения. Эту фразу капитан третьего ранга в запасе Годунов, историк-любитель, слышит так же часто, как и слова о том, что его родной город Орел осенью 1941 года сдали без боя, открыв гитлеровцам прямой путь на Москву. В поисках правды Годунов погружается в книги и архивы, пока однажды неведомая сила не выталкивает его в прошлое, предоставив возможность стать очевидцем этих событий. И не только очевидцем, но и участником. Иначе зачем появилось бы у моряка-подводника удостоверение старшего майора госбезопасности? Не для того ли, чтобы он мог заново отыграть битву на орловском рубеже, повлиять на ход величайшей из войн XX века и вместе с тем изменить свою личную судьбу?
«Счастлива рожденная среди Высших!» – эту фразу благородная Вирита де Эльтран слышала десятки раз. И верила в истинность этих слов, пока судьба не поставила ее перед выбором. У ее слуги Эрна не было ничего собственного, кроме верности, даже имя ему придумала госпожа. И он думал, что это справедливо, пока судьба не дала ему возможность выбора. Смогут ли они выбрать правильно? К добру или к худу?
Эти повести объединяет то, что их герои – наши современники: школьный учитель истории Палыч и его дочь Любка («Жестяной самолетик», «Любкины сказки»), физик и лирик команданте де Ла Варгас и студентка Лиска («Авангардисты»). У них те же печали и те же радости, что у большинства наших сограждан, перешагнувших рубеж веков. Они способны влипнуть в историю, обычную или необычайную, просто шагнув за порог своего дома. Но они никогда не унывают и, верится, найдут выход как из сложной ситуации, так и из скучной рутины.
Девушки гадают на суженых и грезят о любви, обязательно необыкновенной. Да и юноши не чуждаются романтических переживаний. И так – из века в век, во все времена. Что же обретают в итоге? – кто большое, светлое и взаимное чувство, кто – печали и разочарования, кто – семейные радости и проблемы. Возвышенные мечты воплощаются в обыкновенную земную любовь. Или правы юные: любовь никогда не бывает обыкновенной?
Утро выдалось холодным и пасмурным. Выйдя из подъезда, Денис поежился. Моросил мелкий дождь. Старичок "Рено-Логан", оставленный накануне во дворе, не завелся. Только чихал и фыркал двигателем. - Вот же невезуха, - пробормотал Денис, понимая, что опоздает на работу и схлопочет нагоняй от начальства. Начальник ругал его часто.
Первые четыре десятка лет колония на планете Штиль развивалась по установленному плану, но, как впоследствии оказалось, ни ученые специалисты прародины, ни суперкомпьютеры не смогли полностью просчитать такую переменную, как человеческий фактор. И когда часть населения хочет влиться в галактическое сообщество, а другая изолировать планету от остального человечества - войны не избежать. Сможет ли цепочка случайных событий прекратить кровопролитие или наоборот приведет к взаимному истреблению - покажет время.
Сотни лет люди жили на этой планете родовыми общинами и вели натуральное хозяйство. Каждое племя сообща выращивало примитивные сельскохозяйственные культуры, выпасало мелкий рогатый скот и добывало полезные ископаемые для своих нужд, которые были весьма скромными, так как в долинах царил поздний железный век. Людям были неведомы такие понятия, как религия, война и межплеменная торговля. Большие расстояния между стоянками соседних племен и жесткая система табу, доставшаяся от предков, сводили на нет практически все привычные способы коммуникации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.