Заскоки Пегаса - [29]
– Ира-а-а… – шепнула ночь…
– А-а-а! Бабуля, это ты?!
– Сама ты бабуля, – ожесточённо зашипела тьма. – Помню эту костлявую недотрогу с крокодильей шеей… Кожаный портфель – и тот вкуснее…
Ира покрылась холодным потом. Зеркало по-прежнему отражало пустоту. Невидимые пальцы заскользили по её плечам, невидимые губы прильнули к тонкой шейке…
И вдруг – пронзительное, опьяняющее, болезненно-томное прикосновение острых зубов… Мир зашатался и поплыл перед глазами Иры, обжигающая лава заструилась по её жилам. Комната осветилась дымчато-серым, а в зеркале, за Ириной спиной, отчетливо проступил облик незнакомого мужчины…
Страшно, неестественно бледного. Бесстрастное, безжизненное лицо было прекрасным и… нечеловеческим. Угольно-чёрные глаза, в которых мелькали красноватые искорки, треугольный подбородок, узкие бескровные губы и – два серо-стальных, длинных, заостренных клыка…
Незнакомец громко задышал Ире прямо в ухо.
– Теперь ты такая же, как я, – удовлетворенно хмыкнул он, проведя тонкой, жилистой рукой с длинными ногтями по шее Иры. Девушка вздрогнула, увидев, как её зеркальный двойник полыхнул заалевшими глазами…
– Кто ты? – севшим от страха голосом пискнула она.
– Кто я? – громко переспросил он и отчетливо, зловеще захохотал. – Хо-хо-хо! Я – Дентовиэль! Да, таково моё нынешнее имя. Я – Дентовиэль из клана Чёрного Пульпиэля! Скоро и тебе дадут подобное имя, столь же достойное и благозвучное. Я – избранный! А вашу мерзкую человеческую пищу мне заменяет лишь один божественный напиток – кр-ровь! Хо-хо-хо! – и комната вновь наполнилась гулким, нечеловеческим хохотом.
– Закрой глаза… – властно приказал Дентовиэль.
Ира вновь ощутила сладостное, обжигающее блаженство его укуса, и всё погрузилось во тьму…
2
В зябком полумраке подземелья загадочно мерцали факелы, озаряя стены неровным светом. Ира с содроганием узрела на стене… Что это? Неведомый художник изобразил юного, белокурого и голубоглазого вампира, сладострастно вонзающего клыки в нежную шейку полуобнаженной девственницы. «Выпил сам – оставь другому», – готической вязью значилось под изображением. «Каждому вампиру – по девственнице. Каждой девственнице – по вампиру», – было от руки приписано ниже несмываемым маркером.
– Крик души, – покаянно вздохнув, прошептал Дентовиэль.
Ира только передёрнула плечами.
Еще через два шага она сообразила, что находится в вампирьей картинной галерее.
Рекламно улыбающийся седовласый вампир. В протянутой длани – бокал на высокой ножке… У Иры не было никаких сомнений, что темно-рубиновая субстанция, наполняющая бокал, не что иное, как кровь… Кровь девственницы… «Группа I, резус отрицательный. Сохрани здоровье и долголетие!»
Маниакального вида врач кровожадно заносит шприц над щупленьким вампиром-подростком, а за спиной убийцы в белом халате – мать-вампирка, мстительно нацелившая клыки. «Даешь переливание без иглоукалывания!»
Все было изображено настолько реалистично, что Ира на несколько мгновений замерла, боясь сделать хотя бы шаг.
Дентовиэль по-вампирьи деликатно подтолкнул её вперед:
– Нас заждались, – чувственным шепотом пояснил он.
Обширный круглый зал был заполнен фигурами в чёрных длиннополых одеждах. Вампирок можно было отличить от вампиров только по высоким парадным прическам, украшенным цветами чертополоха, – точно такую же прическу Дентовиэль сделал и ей перед выездом.
В центре, на невысоком помосте – гигантский муляж чесночины, похожий на отрубленную голову злобного великана.
– Успели, – тихо проговорил Дентовиэль. – Всё только начинается…
И в этот миг, как по мановению чьей-то властной руки, вампирки стали вокруг помоста, взялись за руки и запели высокими голосами. Их песне вторило эхо под потолком.
Во поле вампирка гуляла,
Во поле голодная гуляла.
Люли-люли, гуляла…
С корнем весь чеснок вырывала,
Весь чеснок поганый вырывала,
Люли-люли, вырывала…
Вампиркам слаженно отозвался мужской хор:
На кла– на кладбище,
На кладбище молодые удальцы,
Ой, вампиры, молодые удальцы.
Они, они грызут,
Они грызут – приговаривают,
К себе Дуню привораживают:
Пойдём, Дуня, во лесок, во лесок,
Возьмём Дуню на зубок, на зубок.
Невидимый духовой оркестр грянул марш. Вампирья община дружно гаркнула:
– Вампирушки, бравы ребятушки,
Где же ваши зубы?
– Наши зубы метят на сосуды,
Вот где наши зубы!
Внезапно вспыхнувшие факелы высветили высокий трон, похожий на роскошно убранный катафалк. На троне, в окружении обворожительно прекрасных юных вампирок, восседал пожилой величественный вампир. У его ног – еловый венок с чёрной траурной лентой, на которой мерцающим серебром начертано: «Кусавиэль Сто Одиннадцатый».
– Подойди, о юная дева!
Ира не сразу сообразила, что слова повелителя вампиров обращены к ней.
– Подойди, не бойся, – прошептал Дентовиэль.
Ира сделала несколько нетвёрдых шагов вперёд.
– Твое имя, о новообращённая!
– И-ира…
– Отныне это низкое человеческое имя тебе не принадлежит. Твое истинное имя?
– Гингвиэль! – громко и четко произнес Дентовиэль.
– Ты принята в общину Страдающих Бессонницей, о Гингвиэль!
Зал взорвался овациями.
Молоденькие вампирки, плотным кольцом окружив чесночину, принялись украшать её разноцветными ленточками.
«Счастлива рожденная среди Высших!» – эту фразу благородная Вирита де Эльтран слышала десятки раз. И верила в истинность этих слов, пока судьба не поставила ее перед выбором. У ее слуги Эрна не было ничего собственного, кроме верности, даже имя ему придумала госпожа. И он думал, что это справедливо, пока судьба не дала ему возможность выбора. Смогут ли они выбрать правильно? К добру или к худу?
История не имеет сослагательного наклонения. Эту фразу капитан третьего ранга в запасе Годунов, историк-любитель, слышит так же часто, как и слова о том, что его родной город Орел осенью 1941 года сдали без боя, открыв гитлеровцам прямой путь на Москву. В поисках правды Годунов погружается в книги и архивы, пока однажды неведомая сила не выталкивает его в прошлое, предоставив возможность стать очевидцем этих событий. И не только очевидцем, но и участником. Иначе зачем появилось бы у моряка-подводника удостоверение старшего майора госбезопасности? Не для того ли, чтобы он мог заново отыграть битву на орловском рубеже, повлиять на ход величайшей из войн XX века и вместе с тем изменить свою личную судьбу?
Эти повести объединяет то, что их герои – наши современники: школьный учитель истории Палыч и его дочь Любка («Жестяной самолетик», «Любкины сказки»), физик и лирик команданте де Ла Варгас и студентка Лиска («Авангардисты»). У них те же печали и те же радости, что у большинства наших сограждан, перешагнувших рубеж веков. Они способны влипнуть в историю, обычную или необычайную, просто шагнув за порог своего дома. Но они никогда не унывают и, верится, найдут выход как из сложной ситуации, так и из скучной рутины.
Девушки гадают на суженых и грезят о любви, обязательно необыкновенной. Да и юноши не чуждаются романтических переживаний. И так – из века в век, во все времена. Что же обретают в итоге? – кто большое, светлое и взаимное чувство, кто – печали и разочарования, кто – семейные радости и проблемы. Возвышенные мечты воплощаются в обыкновенную земную любовь. Или правы юные: любовь никогда не бывает обыкновенной?
Утро выдалось холодным и пасмурным. Выйдя из подъезда, Денис поежился. Моросил мелкий дождь. Старичок "Рено-Логан", оставленный накануне во дворе, не завелся. Только чихал и фыркал двигателем. - Вот же невезуха, - пробормотал Денис, понимая, что опоздает на работу и схлопочет нагоняй от начальства. Начальник ругал его часто.
Первые четыре десятка лет колония на планете Штиль развивалась по установленному плану, но, как впоследствии оказалось, ни ученые специалисты прародины, ни суперкомпьютеры не смогли полностью просчитать такую переменную, как человеческий фактор. И когда часть населения хочет влиться в галактическое сообщество, а другая изолировать планету от остального человечества - войны не избежать. Сможет ли цепочка случайных событий прекратить кровопролитие или наоборот приведет к взаимному истреблению - покажет время.
Сотни лет люди жили на этой планете родовыми общинами и вели натуральное хозяйство. Каждое племя сообща выращивало примитивные сельскохозяйственные культуры, выпасало мелкий рогатый скот и добывало полезные ископаемые для своих нужд, которые были весьма скромными, так как в долинах царил поздний железный век. Людям были неведомы такие понятия, как религия, война и межплеменная торговля. Большие расстояния между стоянками соседних племен и жесткая система табу, доставшаяся от предков, сводили на нет практически все привычные способы коммуникации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.