Александр Воронков, Елена Яворская
НА ОРЛОВСКОМ НАПРАВЛЕНИИ. ОТЫГРЫШ
Авторы выражают благодарность Андрею Милешкину, которому принадлежит идея создания этой книги, Сергею Бузинину, без которого она никогда не была бы написана, а также Николаю Инодину, Вячеславу Салину, Людмиле Дубиной, Игорю Черепневу, Константину Хохрякову, Александру Ершову, Андрею Колганову, чьими заботами книга получилась именно такой.
Предисловие, которое должно было стать послесловием
Когда авторы начинали работать над «Отыгрышем», они думали, что выйдет повесть или роман в жанре альтернативной истории, с возможностью переиграть один из эпизодов, прямо предшествующих битве за Москву. Но со временем стало ясно, что, невзирая на наличие попаданца и ряд художественных допущений (всё же это художественное произведение, а не документальное исследование) получается реалистическая книга о людях на войне. Стоит ли удивляться, что судьбы вымышленных, собирательных героев переплелись в ней с судьбами реальных людей, героев Великой войны и наших современников.
На крутом повороте свернув во вчера,
Взял на плечи отцов непосильную ношу.
Стиснув зубы, тащу. Не отдам и не брошу.
Если только сумею дожить до утра.
Николай Инодин
«1941. X. 04
Орёл
Моя любимая Марта! Наконец-то удалось выкроить минутку, чтобы приняться за письмо тебе.
Сегодня утром я получил от тебя четыре пакетика со сладостями и тёплый свитер ко дню рождения. Не беда, что он уже прошёл — почта из Фатерланда идёт 4–5 недель. Это не такой уж долгий срок, учитывая темпы нашего наступления.
Сейчас я в городе со смешным названием «Oröl», находящемся на пути к большевистской столице Москау. Говорят, на человеческом, немецком языке это означает «орёл». Жаль, что рядом со мной нет Вилли и его камерадов из Люфтваффе: им бы понравился такой каламбур.
Много думаю о вас. Почему ты ничего не пишешь о Луизе? Надеюсь, она выкинула из головы мысли об этом носатом? У него бабка была француженка или ещё хуже. Уточни, если получится. Можешь спросить у фрау Магды, она наверняка знает. Как поживает дядюшка Макс? Как его артрит? Рассчитался ли он с долгами? (Прошу тебя, Марта, не давай ему ни пфеннига, дядюшка совсем не знает счета деньгам!) Райни передай, что я горд его успехами, он настоящий брат фронтовика.
Дорогая Марта! Я понимаю, как тебе сейчас непросто, на твои плечи легли заботы и о бабушке, и о младших. Крепись, скоро я вернусь, и мы заживем безбедно, как всегда мечтали и как того заслуживает семья солдата Вермахта. Ради этого стоит потрудиться. Ты ведь знаешь, я никогда не боялся тяжёлой работы. Правда, иногда мне думается, что эта проклятая страна населена одними фанатиками. Русские защищаются так яростно, как будто бы ещё не понимают, что их дело проиграно. Вчера, после нескольких дней форсированного марша, мы подошли к окраине этого города, пробиваясь сквозь разрозненное, но ожесточённое сопротивление мелких групп большевиков. К счастью, моя машина предназначена для перевозки горючего, поэтому я никогда не езжу в голове колонн и уж тем более — в передовом отряде. Так что не переживай за мое здоровье, любимая! Ничего плохого со мной произойти не может. А вот нашим парням-танкистам вчера утром не повезло. Вдвойне досадно, что не повезло тогда, когда до города оставалось не более одного часа ходу: сумасшедшие русские с опушки леса неожиданно открыли огонь по передовому отряду. Сталинские фанатики сумели из своего единственного зенитного орудия уничтожить два наших панцера и разбить грузовик с солдатами. Представь себе: у этих деревянноголовых не было даже пехотного прикрытия, и потому наши герои сумели достаточно быстро подавить сопротивление. Тем не менее несколько камерадов погибло, а ещё больше — ранено. Да и с ремонтом панцеров ремонтникам придётся повозиться. А нас заставили собирать тела убитых гренадиров и везти к месту захоронения, при этом запачкали кузов моего грузовика. Но зато я стал обладателем прекрасных серебряных часов, правда, слегка старомодных и с непонятной гравировкой варварскими русскими письменами на крышке. Я пока в размышлениях, что выгоднее — оставить их себе или продать.
На окраине и на городских улицах также произошло несколько стычек, но их нельзя сравнить с тем, что нам пришлось пережить в Смоленске. Обедали мы уже в Орле.
На постой нашу роту разместили в домах на окраине города — поближе к захваченным у русских складам с горючим. Наш гауптманн был рад этому обстоятельству до безумия и сразу же выставил там караулы. Так что выспаться минувшей ночью мне не удалось: в качестве бдительного постена вышагивал под противным дождем с оружием на изготовку, то и дело поскальзываясь в русской грязи. Ничего не поделаешь: с этими большевиками нужно держать глаза и уши широко раскрытыми, проклятые русские собакосвиньи не ценят наших усилий по освобождению их от жидокомиссарской власти. Когда вчера парни из первого взвода размещались на отдых в одном из домов, то обнаружили спрятавшегося раненого большевика из НКВД. Пришлось расстрелять его вместе с обеими хозяйками дома в назидание прочим русским.
