Защита никогда не успокаивается - [25]
Когда они высказались, я повернулся к их боссу.
— Мистер Зельцер, — сказал я, — мне хотелось бы вам кое-что сказать. В этом деле у вас все преимущества, вы намерены, если сумеете, заставить губернатора штата принять несправедливое решение. Возможно, вы выиграете, по крайней мере первые три раунда. Но вы старый человек, а мне двадцать восемь. У вас деньги, влияние, но когда-нибудь я все-таки вас обыграю. И когда это случится, я намерен выставить вас на всеобщее посмешище и презрение. Вам остается только надеяться, что вы не доживете до этого дня, тогда я уничтожу только вашу репутацию. Если же вы будете живы, то на себе испытаете презрение окружающих; ваши коллеги первыми поспешат отвернуться от вас. Вот, что вас ожидает, и это будет расплата за то, что вы отказали честному человеку, пришедшему к вам с разумным предложением.
Луис Зельцер промолчал, но я заметил, как он переменился в лице. Об этом разговоре я рассказал двум-трем знакомым; Зельцер со своими молодцами, разумеется, все отрицали. И все же этот разговор остался до сего дня у меня одним из самых ярких воспоминаний о деле Шеппарда.
Я читал лекции об этом деле по всему Огайо, выступал с Сэмом по радио и на телевидении, стараясь добиться для него права на полиграф-тест. Участвуя в шоу Майка Дугласа, мы провели тестирование актрисы Доди Гудман, которая знала, кто будет заменять Джека Пара в «Вечернем шоу». Мы предложили ей несколько кандидатур, включая Джонни Карсона; на все вопросы Доди ответила отрицательно, но по результатам теста мы выбрали Карсона. Во время передачи мы спросили зрителей, следует ли, по их мнению, губернатору Ди Саллю согласиться на проверку Сэма. Их звонки (десять к одному в защиту теста) едва не взорвали телефоны.
Однако среди друзей, которых благодаря мне Сэм приобрел в Огайо, не было представителей власти, которые могли бы помочь ему доказать свою честность. И начальник тюрьмы Мэрион, и инспектор исправительных учреждений штата, и губернатор Ди Салль отказали нам в просьбе провести полиграф-тест.
Теперь нужно было перенести сражение в суд. Я подал прошение, чтобы мне позволили доставить в тюрьму полиграф. Наши противники подали встречное заявление, и вопрос разбирался в верховном суде штата Огайо.
27 декабря 1962 года — почти через год после того, как я стал адвокатом Сэма, — пришел ответ. В этом плохо аргументированном решении даже не упоминалось об аналогичном случае в Калифорнии. Верховный суд Огайо отказывался вмешиваться. Он сообщал, что не имеет таких полномочий, что вопрос о допуске полиграфа в тюрьму решается исключительно начальником тюрьмы.
В заключение суд сообщал, что «не может ничего сделать, поскольку не имеется прецедента». Я знал, что такой прецедент был в калифорнийском деле, когда адвокат получил письменный приказ, обязывающий шерифа разрешить загипнотизировать его подзащитного. Но даже если бы прецедента не было, такой ответ нас удовлетворить не мог. Когда человек заявляет, что невиновен, необходимо оказать ему любую помощь, чтобы это доказать. И адвокат, и судьи должны сделать все, чтобы не допустить малейшей возможности несправедливого решения.
Был ли виновен Сэм Шеппард? У людей появились сомнения. Реакция аудитории во время лекций и после телевизионных передач доказывала это. Другое дело представители власти. Когда я качал выступать в защиту Сэма, офицер полиции в Кливленде заявил мне:
— Если даже Сэм Шеппард и невиновен, я не хочу знать об этом.
Я начинал понимать, что такого мнения придерживаются многие представители власти штата Огайо.
Итак, в судах штата мы сделали все, что было в наших силах, но ничего не добились. Теперь настала очередь федеральных. Будем оспаривать приговор.
Я нанял трех студентов юридического факультета. Двоим — Стиву Хоскинсу и Дону Суини — вручил книгу Пола Холмса.
— Прочтите, а потом я скажу, какие иски о нарушении конституционных прав намерен подать.
Кроме книги им предстояло прочитать 9808 страниц материалов дела, и они их прочли.
На этой стадии дела Шеппарда невиновность Сэма не имела никакого значения. Все фактические вопросы были решены присяжными, вынесшими обвинительный вердикт. Если присяжные ошиблись по существу дела, их ошибку нельзя исправить. Единственной возможностью добиться свободы для Сэма было найти ошибку в применении законов по этому делу, ошибку, нарушающую Конституцию Соединенных Штатов.
Стиву и Дону потребовалось почти два месяца, чтобы собрать материал для двадцати девяти страниц жалобы, требующей освобождения Сэма Шеппарда из-под стражи на основании того, что он был лишен своих конституционных прав. Всего в жалобе было перечислено 22 нарушения, в том числе: Сэму предъявили обвинение в отсутствие адвоката. Представители власти отказались ждать, пока он приедет.
«Кливленд пресс» после убийства «злобно и целенаправленно» публиковала статьи, порочащие Сэма, и критиковала правоохранительные органы за то, что они медлят с арестом. Давление, оказанное «Кливленд пресс» и ее издателем, Луисом Зельцером, «вынудило представителей правоохранительных органов предвзято и недобросовестно провести дознание» и арестовать Сэма.
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.