Засеянные звезды. Сборник фантастических романов - [6]

— Садитесь, садитесь! — тут же воскликнул Рулман. — Вам и так пришлось перенести большое напряжение. Ручаюсь, все пройдет через минуту.

Свени благодарно опустился на табурет и постарался побыстрее освободиться от посторонних мыслей. Девушка и Рулман тоже сели на табуреты возле стола, изучая в микроскоп небольшие пятнышки крови.

— Группа крови нулевая, резус-фактор отрицательный, — сказала девушка. Рулман стал записывать. — Ц — отрицательная, CDE/CDF, Лютерн-А — отрицательная, Колли-Седане — отрицательная, Льюис-А — минус, Б — плюс.

— Гмм, — буркнул Рулман, слив все звуки в один. — Даффи-А — минус, Джейн-А, У — плюс, иммунопластичность по Бредмери — 4, несерповидная. Очень чисто. Что скажешь, Майк?

— Хотите, чтобы я сравнила данные? — спросила девушка, задумчиво глядя на Свени.

Рулман кивнул, девушка подошла к Свени и уколола другой палец, потом отошла к столу. Щелчок пружинного ланцета — игла коснулась пальца девушки. Наступила тишина.

— Совпадает, доктор Рулман.

Рулман повернулся к Свени и впервые с момента встречу улыбнулся.

— Вы прошли тест, — сказал он с неподдельным удовлетворением. — Добро пожаловать, мистер Свени. Вернемся в мой кабинет и поговорим о том, как вас устроить. Работы у нас очень много. Спасибо, Майк.

— Всегда к вашим услугам, доктор Рулман. До свидания, Свени, очевидно, мы с вами еще не раз встретимся.

Свени неуклюже кивнул в ответ. Только в кабинете Рулмана он мог снова спокойно говорить.

— Для чего был нужен этот анализ, доктор Рулман? Вы определяли параметры моей крови? И что вы скажете?

— Тест подтвердил вашу искренность, — сказал Рулман. — Группа крови и другие факторы передаются по наследству. Они очень строго следуют законам Менделя. И параметры вашей крови показывают, что вы в самом деле тот, за кого себя выдаете, — потомок Боба Свени и Ширли Леверо.

— Понимаю. Но вы сравнивали мою кровь с кровью девушки. Для чего?

— Для уточнения некоторых частных факторов, встречающихся только внутри семьи. Видите ли, мистер Свени, по нашим данным, Микаэла Леверо — ваша племянница.

4

По крайней мере в десятый раз за последние два месяца Майк в изумлении уставилась на Свени. Она была удивлена и встревожена одновременно.

— И кто только, — спросила она, — вбил тебе это в голову?

Вопрос, как и все ее вопросы, таил в себе опасность, и Свени медлил с ответом. Майк уже привыкла, что он отвечает не сразу, а иногда словно и вовсе не слышит. Пока что явная патологическая интроверсия Свени оберегала его от подозрений, что он сознательно избегает трудных или опасных тем.

Но рано или поздно подозрения возникнут — в этом Свени был уверен. Он не имел опыта обращения с женщинами, но успел убедиться, что Майк — незаурядная женщина. Быстрота ее восприятия иногда казалась ему равной телепатическому ясновидению. Он обдумывал ответ, облокотившись на поручень и глядя вниз, во Впадину. С каждым днем время обдумывания приходилось сокращать, хотя вопросы не становились проще.

— Полиция, — сказал он. — Если я не мог узнать что-то от мамы, тогда источником информации для меня была полиция. Их разговоры я подслушивал по уцелевшим линиям связи.

Майк тоже смотрела вниз, в туман Впадины. Был теплый летний день, очень долгий — в три с половиной земных дня. Спутник сейчас подошел к солнечной стороне Юпитера и вместе с ним приближался к Солнцу. Нежный ветер, обдувавший камни, не шевелил гигантские зеленые побеги ползучих растений, которые заполняли дно долины множеством жестких листьев, похожих на миллионы зелено-голубых лент Мебиуса.

Внизу все казалось погруженным в спокойствие, хотя спокойствия там как раз и не было. Корни ползунов, используя короткое время расцвета, настойчиво вгрызались в стены долины, рождая новые деревья и новые осколки. В теплую погоду лед-4 начинал скачками превращаться в лед-3, с грохотом меняя объем, и кристаллическая вода — вызывала обвалы и оползни, раскалывая массив на глыбы. Свени знал физику процесса — такое случалось и на Луне. Но там причиной была перекристаллизация льда-1 в слоях гипса.

Отдаленный грохот, приглушенный расстоянием шум далеких подвижек грунта — обычные летние звуки активности Впадины. И для уха Свени они были такими же мирными, как и жужжание пчелы для уха землянина. И как всюду, где есть растения, воздух наполняла приятная свежесть, специфический аромат битвы органической и неорганической стихий, который умиротворяет живое существо, позволяя забыть о собственных битвах со смертью.

Ганимед был восхитительным миром, хотя и не для землянина.

— Не понимаю, зачем полицейские то и дело врали друг другу, — сказала Майк. — Они же прекрасно знают, что никакие мы не пираты. Мы даже ни разу не взлетали с Ганимеда. Да и не могли бы взлететь, даже если бы захотели. Что за бред?

— Не знаю, — ответил Свени. — Мне никогда и в голову не приходило, что они говорят неправду. Если бы я заподозрил обман, то стал бы искать намеки, объяснение этой лжи. Но у меня этого и в мыслях не было. А теперь уже поздно — остается только гадать.

— Но ты наверняка что-то слышал. Поройся в памяти, может, это сохранилось, Дон.

— Хорошо, — сказал Свени, — возможно, они не знали правды. Нет закона, где бы говорилось, что полицейский должен получать от начальства только правдивую информацию. Начальство на Земле, а я и полицейские были на Луне. И говорили они вполне убедительно. Тема эта возникала в их разговорах то и дело, как бы невзначай. Словно они обо всем хорошо знали и были во всем уверены. Уверены в том, что колония грабит пассажирские лайнеры везде вплоть до орбиты Марса. Для них это был факт. Вот как я об этом узнал.