Засеянные звезды - [7]

— Звучит правдоподобно, — согласилась Майк. Тем не менее на Свени она не смотрела. Вместо этого она еще ниже наклонила голову и всматривалась во Впадину, сцепив перед собой ладони. Ее маленькие груди касались поручней. Свени глубоко вздохнул. Запах ползучих стеблей и жестких листьев вдруг повеял тревогой.

— Скажи, Дон, — произнесла она, — когда ты впервые услышал разговор полицейских на эту тему?

Его внимание было внезапно — словно ударом кнута, оставившим в мозгу красный вздувшийся рубец, — возвращено к главной проблеме существования. Майк опасна, очень опасна, и он ни на миг не должен этого забывать.

— Когда? — переспросил он. — Точно не помню. Все дни были на одно лицо. Где-то ближе к концу. Еще мальчиком я привык, что они говорят о нас, как о преступниках. И я не мог понять почему. Потом решил — просто оттого, что мы такие. Но для меня это не имело смысла. Ни я, ни мама никогда не нападали на космические лайнеры, уж в этом я был уверен.

— Значит, уже в конце. Я так и думала, они начали вести такие разговоры примерно тогда, когда энергия вашей батареи уже подходила к концу. Правильно?

Свени долго обдумывал вопрос — раза в два дольше, чем обычно. Он уже знал, куда ведут разговоры с Майк. Быстрый ответ таил в себе смертельную опасность. Нужно было создать видимость мучительных воспоминаний, вытаскивания, выжимания из прошлого информации, как бы бессмысленной для Свени.

Некоторое время спустя он сказал:

— Да, примерно тогда. Я стал сокращать длительность подслушивания. Энергии оно брало не очень много, но тем не менее ее надо было сберегать. Она нам была жизненно необходима. Возможно, я пропустил нечто важное, что объясняло бы это несоответствие. Это вполне возможно.

— Нет, — мрачно обронила Майк. — Думаю, ты услышал все, что мог услышать. Все, что ты должен был услышать. Должен! И думаю, ты истолковал услышанное именно так, как этого хотели они, Дон.

— Может, так оно и было, — медленно отозвался Свени, — но не забывай, что я тогда был мальчишкой. Я, все воспринимал буквально. Но это значит, что они прекрасно знали о нашем существовании. Странно. Кажется, мы тогда еще не начали красть у них энергию. Мы все еще планировали установить на поверхности солнечную батарею.

— Нет, нет, они наверняка узнали о вашем существовании еще за несколько лет до налета на купол, до того как вы начали подключаться к их линии. Рулман недавно говорил об этом. Есть очень простые способы засечь утечку или подключение к телефонной сети. Да и вашу стронциевую батарею тоже не удалось бы долго скрывать. Они выжидали до тех пор, пока не убедились, что смогут вас захватить наверняка. А тем временем скармливали вам дешевую информацию.

Итак, легенде, придуманной полицейскими, пришел конец. Только максимум тупости, который она предполагала в Свени, позволил ей продержаться на плаву два месяца. Но маска тугодума отслужила свое.

— Зачем? — спросил Свени. — Они ведь спешили убить нас, только боялись повредить купол и оборудование. Не все ли им было равно, что мы думаем?

— Пытка, — мрачно сказала Майк, выпрямившись и сомкнув пальцы вокруг ограждения, словно птица, севшая на ветку. Она смотрела на далекую горную гряду на другой стороне Впадины. — Они хотели заставить вас думать, что все, к чему стремились адаптанты, все, о чем они мечтали, — рухнуло, а сами они деградировали. Они забавлялись. Наверное, рассчитывали размягчить вашу волю, спровоцировать ошибку, промах. Им это просто нравилось. Приводило в хорошее настроение.

Помедлив, Свени проговорил:

— Не знаю, Майк. Может, так и было, а может, и нет. Точно не скажу.

Она вдруг повернулась к нему и взяла за руку. Голубые глаза были прозрачны, как два кристалла.

— Откуда же тебе знать? — ее пальцы стиснули руку Свени. — Кто мог тебе рассказать? Земля знает о нас только ложь, и ничего кроме лжи. Ты эту ложь должен забыть — все! Словно ты родился только сейчас. Ты только сейчас родился, Свени. Только сейчас, поверь мне. Все, чем они напичкали тебя, — ложь. Теперь ты начнешь узнавать правду с самого начала, как ребенок.

Она еще мгновение не отпускала его, словно хотела встряхнуть. Свени не знал, что сказать, какое выражение изобразить на лице. Он и себе не отдавал отчета в том, что испытывает. Он не осмеливался понять свои чувства, отпустить их на волю. Девушка яростно смотрела ему прямо в глаза, и он не смел даже моргнуть.

Он и в самом деле родился недавно, родился мертвым.

Пальцы девушки внезапно разжались. Майк бессильно уронила руки. Теперь она снова смотрела в сторону Впадины, туда, где возвышался горный хребет.

— Все зря, — сказала она глухо. — Извини. Хорошенький же у нас получился разговор племянницы с дядюшкой.

— Ничего, Майк, не расстраивайся. Мне было очень интересно.

— Не сомневаюсь… Пойдем, пройдемся немного, Дон. Меня уже тошнит от этого пейзажа со Впадиной. — Она широкими шагами направилась к каменному склону, под которым жила колония. Свени смотрел ей вслед, и его льдистая кровь бурно пульсировала. Как ужасно, когда теряешь способность думать. Он никогда не испытывал подобного головокружения, пока не встретил Майк Леверо, а теперь оно не оставляло его. Временами оно проходило, слабело, но лишь на время. Он был одновременно и обрадован и опечален тем, что связан родством с этой девушкой — ведь он действительно адаптированный сын Ширли Леверо. Сверни надеялся, что осознание кровной связи убережет его от увлечения. Но оказалось, что земное табу не властно над ним. К тому же здесь, на Ганимеде, от табу отказались.