Засекреченный пикник - [7]

- Тогда надо брать образцы грунта, - усмехнулся криминалист.

- Тарелка на землю не садилась, - сурово возразил Петька. - Она висела в воздухе.

Глупее этого осмотра места происшествия у меня не было. Были страшнее.

Однажды выехали на следственный эксперимент с сексуальным маньяком - он показывал чердаки, где насиловал и убивал. Начали в семь утра, когда народу поменьше. Сперва шло хорошо. Но набежала толпа, догадалась, кого возят. Мне сшибли очки, оперов повалили на землю, понятые убежали… И расправились с преступником в считанные минуты. Чуть не затоптали опера, который с маньяком был сцеплен наручниками.

- Свеженький окурок, - криминалист поднял его с земли. - Лежал рядом со следом автомобильного протектора.

- А вот и второй, - поднял окурок Палладьев.

- Видимо, человек курил одну за одной, - предположил я без всякого интереса.

- Нет, курили двое.

- На одном волосинка белая, на другом чёрная? - пошутил капитан.

- Разные сорта сигарет, - внушительно осадил эксперт.

Эти окурки взбодрили меня. Есть ли преступление, нет ли преступления, но коли приехал, надо писать. Может пригодиться. Расстелив бланк протокола осмотра места происшествия, я привязался к местности, обозначил поляну, назвал присутствующих лиц, приобщил два окурка и пошёл бродить, надеясь на случайную находку.

Отыскал - незатоптанную ромашку. На сумрачной поляне она поймала лучик солнца. Видимо, повернулась к нему и теперь грелась, поблёскивая белыми ресничками. Я давно пришёл к мысли, что душу имеет всё живое. Кроме преступников.

- Петька, у тебя есть душа? - подступил я к мальчишке.

- Как у всех…

- Тогда открой её! Два свежих окурка. Чьи?

- Он курил.

- Кто «он»?

- Который в летающей сигаре.

- Она же на землю не опускалась…

- Выбросил в форточку.

- Странные пришельцы, - заметил Палладьев.

- Так он был пьяный, - объяснил Петька.

- Разве пришельцы пьют? - удивился я.

- Теперь все пьют, - подтвердил эксперт.

Я положил руку на плечо мальчишки. Он вскинул голову, словно его ударили. Голову вскинул, но взгляд опустил в землю, отчего казалось, что глаза закрыл.

- Петя, ты почти всё рассказал… Давай уж правду всю.

- Не могу.

- Ага, клятва?

- Разве можно навредить Тамаре Леонидовне?

- Нельзя, - согласился я.

8

Вот загадка. Растёт умным, хорошим, воспитанным, а вырастает никчёмностью. Растёт хулиганистым, разболтанным, туповатым, а вырастает интересной и значимой личностью.

На Петьку я мог, конечно, надавить. Признался бы. Но мне он нравился. Держал клятвенное слово. Любознателен, как истинный учёный. Ходит по сырым яйцам… А когда станет взрослым, не откажется ли вывести корову со сгущёнкой?…

Уроки кончились, и ребята небольшими группами высыпали во двор. Я спросил у них, где Вера Черенкова.

- Вон к машине пошла, - сказал мальчишка.

Машина стояла за школьной оградой. Я плохо разбираюсь в них. Широкая, вальяжная и за счёт фар какая-то лупоглазая. Девочку я не догнал. Она юркнула в машину и захлопнула дверцу. Некоторые родители возили детей в школу на автомобилях и потом за ними приезжали.

Я вжался очками в ветровое стекло, обозначая своё присутствие. Дверца открылась, и на землю ступил высокий мужчина в широкополом кожаном пальто нараспашку. Он спросил кратко, но выразительно:

- Ну?

- Вы отец Веры Черенковой?

- Ну?

- Мне нужно с ней поговорить.

- О чём?

- О школьных делах.

- А ты кто?

- Во-первых, не «ты»…

Объяснить ему, что я не ты, а вы, успеть мне не удалось. Руками, как механическими щупальцами, он схватил края моей куртки и перекрутил её. Дышать стало нечем. То ли от внезапности, то ли кислороду не хватило, но ноги мои ослабели. Одной рукой я держался за машину, второй за собственный портфель, стоявший на капоте.

На глазах всей школы… Стыд и обида… Портфель, словно уловив моё состояние, медленно заскользил по отполированной поверхности, как с горки. Я придал ему скорости и раззудил плечо для полного маха руки. Описав полукруг, портфель боком врезался в голову моего душителя, в районе уха…

Он отпустил меня и неожиданно сел на землю. Я испугался, потому что портфель был следственным: фотоаппарат, металлические скрёбки и разные пинцеты, коробки с реагентами, папки с набором протоколов, рулетка… Вдобавок я сунул в него толстенный том, почти восемьсот страниц, книгу под названием «Язвы Петербурга»…

Водитель вставал медленно, словно земля под ним оказалась нетвёрдой. Но когда встал, я понял, что сейчас нетвёрдой земля станет для меня. Он смотрел на мою фигуру, как хищник раздумчиво смотрит на слишком мелкую добычу.

- У меня есть оружие, - предупредил я, не уточняя, что оно лежит в сейфе кабинета.

Со мной был только увесистый портфель. Я приподнял его, намереваясь прикрыться, как щитом. Неужели его не остановит моя седина, очки, возраст?…

Его остановил топот подбежавшего охранника школы:

- Гражданин Черенков! Это же следователь прокуратуры.

Напряжение с Черенкова скатилось. На лице вопросительное недоумение: бить меня или не бить? Ярость прорвалась словесно:

- Издеваться над ребёнком никому не позволю!

- Почему «издеваться»? - возразил я.

- Вера теперь лечится у психиатра!

- Лечится… Почему?

- После той истории в лесу.