Засекреченные приключения Шарлотты Бронте - [120]

— Мисс Бронте, я крайне в вас разочаровался, — сказал он. Голос его упрекал меня, но мягко, взгляд был почти дружеским. — Ваш обман непростителен. Сожалею, что вы не сможете насладиться теми благами, которые я предлагал вам. Вместо этого вы пожнете кару за то, что предали не только меня, но и мое дело. Из-за вас пострадает и ваша семья. Своих людей я пошлю казнить их, а не освободить.

— Пожалуйста, не причиняйте им зла, — забормотала я, сама не понимая, что за лепет срывается с моих губ. Так жаждала я спасти мою семью, себя и детей, что сказала бы что угодно. — Я сожалею о своем поступке, я получила нужный урок. Обещаю, с этой минуты я буду верна вам. Смилуйтесь! — молила я.

— Довольно лжи, мисс Бронте, — сказал Хитчмен с презрением.

Он сомкнул руки на моем горле. Я царапала их, тщетно пытаясь оторвать от себя.

— Помогите! — закричала я.

Мой голос разнесся над пустынным океаном. Тин-нань захихикал, моряки неподвижно ждали. Мое воображение нарисовало плиты с именами моей матери и моих сестер Марии и Элизабет в хоуортской церкви. Никогда я не упокоюсь рядом с ними. Никогда папа, Эмили, Энн, Брэнуэлл или мистер Слейд не узнают о моей судьбе. После того как Хитчмен задушит меня, я просто исчезну под волнами.

Но тут Куан сказал:

— Погоди.

Хитчмен остановился, хотя его руки все еще сжимали мое горло.

— Мы не можем оставить ее в живых, — сказал он. — Она могла погубить вас. Она попытается снова.

— Здесь она мне не опасна, — сказал Куан. — Сбежать она не может. И не может связаться со своими сообщниками.

Это промедление обнадежило меня. Я затаила дыхание и молча молилась о спасении.

— Больше нам не для чего ее использовать, — сказал Хитчмен.

С самого начала я страшилась Хитчмена, и вот теперь он разъедал расположение Куана ко мне и мои шансы выжить.

— Нет, мне есть для чего использовать мисс Бронте, — сказал Куан. — Она мне нужна, чтобы заботиться о моих заложниках.

Я начала переводить дух с рыданием облегчения. Затем Куан продолжал:

— Мы подождем, пока не окажемся вдали от Англии возле какого-нибудь иностранного порта, где сможем нанять няню для ухода за детьми. — Он улыбнулся мне жуткой улыбкой предвкушения мести. — И тогда мы сможем отправить мисс Бронте в ад, отведенный для предателей.

41

В эту ночь я прилагала все усилия, чтобы скрыть серьезность нашего положения от детей и не дать им расплакаться. Вики снова и снова спрашивала меня, что будет с нами. Я не знала, что ей отвечать. Берти дулся и расхаживал по каюте, как зверь в клетке. Я подергала дверь и обнаружила, что, хотя замок был железным и прочным, сама дверь еле держалась на своих петлях. Я поискала какое-нибудь орудие, которое могла бы использовать как рычаг, чтобы взломать ее. Нары были сколочены из толстых деревянных планок, и ценой огромных усилий мне удалось оторвать одну… но даже сумей я взломать дверь, как смогу я забрать детей с судна и доставить через океан туда, где им ничто не будет угрожать?

Я спрятала планку под свой матрас в тщетной надежде использовать ее позднее. Покачивание судна вызвало у меня прилив такой дурноты, что я легла на свои нары и, пока дети беспокойно ерзали, гадала, что сейчас происходит в Балморале. Я воображала, как гвардейцы королевы скачут с мистером Слейдом по дорогам и, обыскивая леса и деревни, не находят никаких наших следов. Позднее я узнала, что именно так Слейд провел часы и часы после нашего исчезновения. Я тревожилась, что его агенты не успеют вовремя добраться до Хоуорта и освободить моих близких до того, как подручные Куана явятся убить их. Но вот чего я не могла вообразить, так это событий, происходивших там. Их объяснит продолжение письма Брэнуэлла Фрэнсису Гранди.

Часы, которые я провел в подвале, были худшими, какие мне только довелось испытать в жизни. Тошнота, тремор, жар и озноб превосходили любые пытки. Я беспомощно лежал на полу, мокром и смрадном из-за моих исторжений. Мрак давил меня, точно смерть, которую я приветствовал и которой все же страшился. Энн как могла ухаживала за мной. Положила мою голову себе на колени, гладила меня по лбу. Эмили не скупилась на брезгливые восклицания. Отец молился Богу, который оставил нас.

Миновала вечность, и лихорадка прошла. Она оставила меня измученным, но мой ум чудотворным образом обрел ясность. Века и века он был настолько заполнен мыслями о моей дорогой потерянной Лидии, моими горестями и моей потребностью в спиртном и опиуме, что ни для чего другого места в нем не оставалось. Ни единая строчка стихов, ни единая новая идея не посетили меня за этот срок. Однако теперь со мной заговорил голос Вдохновения! Он объяснил мне, как я могу избавить нас от адского кошмара.

Я сел прямо. Энн сказала:

— Что не так?

О, сильнейшее искушение лечь и позволить, чтобы случилось то, что случится! Но голос нашептывал: «Это твой последний шанс!»

— Помоги мне встать, — сказал я, задыхаясь, стараясь приподняться.

— Зачем? — спросила Эмили. — Идти некуда, и, конечно, нет ничего, что ты мог бы сделать.

Я ощущал ее едкое презрение ко мне, будто ядовитые пары во мраке.

— Лежи тихо, отдохни, — сказала Энн.

Но я поднялся на четвереньки. Я пополз через подвал, нашаривая путь.