Заря над степью - [195]

Неторопливой старческой походкой, которая выдавала человека, всю жизнь не расстававшегося с конем, на трибуну вышел председатель товарищества, организованного бывшими батраками Ламын-гэгэна, седовласый Чамбай. Сузив и без того узенькие щелки глаз, старик внимательно оглядел лица скотоводов, темно-красные, прокаленные жарким стенным солнцем, от которого даже камни покрываются бронзовым налетом, — мужественные лица людей тяжелого, упорного труда. Эти люди собрались здесь со всех краев просторной монгольской земли, чтобы рассказать о достижениях, поделиться многолетним опытом. Словно собираясь с мыслями, Чамбай на мгновение закрыл глаза. Проникновенно прозвучала его речь в притихшем зале.

— Друзья мои! Приятно говорить, когда есть что сказать, есть чем порадовать слух. Мои товарищи, бывшие батраки, всю свою жизнь ходившие за стадами Ламын-гэгэна, решили послать меня, старика, на этот чудесный хурал тружеников, чтобы я рассказал вам, как открылись у нас глаза и как дружно живем мы теперь. Мы стали свободными людьми, хозяевами своей жизни. Разогнулись у нас спины, разгладились морщины. Тяжелым сном кажется нам теперь то время, когда дети и внуки наши по целым дням плакали от голода и холода в прокоптелых и рваных юртах. Мы кутались в лохмотья, и коровий послед казался нам тогда лакомством. А теперь солнце светит нам, полное счастье вошло в двери наших юрт.

Ширчин затаив дыхание слушал речь старика.

— Не зря говорит пословица: одна головня не костер, один человек — ничто. Пример нашей артели показывает, насколько лучше вести хозяйство сообща. Мои товарищи, посылая меня, говорили: скажи на совещании, что нас теперь из артели и арканом не вытянешь. Может быть, по старости лет я не сумел сказать вам так, как хотелось бы, может, что-нибудь забыл, спутал, так вы уж не обессудьте. Не бывает шубы без воротника, не живут люди без старших. Наш старший брат — советский народ. Он показал нам, что труженики могут сами строить свою жизнь. Мы поняли, в чем счастье свободного советского народа, и мы опираемся на могучее плечо народа-богатыря. Его помощь мы никогда не забудем. Мы все силы приложим, чтобы помочь советскому народу в его справедливой войне с врагами. Наше слово крепко, мы его сдержим. От всего сердца выражаем мы искреннюю признательность партии, правительству, товарищу Чойбалсану за горячую заботу и постоянное внимание к нам, простым скотоводам. С глубоким поклоном передаю благодарность от всех членов нашей артели товарищу Иванову, представляющему великий Советский Союз. А вам, друзья мои, я желаю достичь еще больших успехов в вашем труде во имя процветания нашей свободной страны, во имя счастья народов всей земли.

Чамбай поклонился на все стороны и под гром аплодисментов сошел со сцены.

После Чамбая выступил Ван-старший. Его жизнь прошла в Монголии, он занимался огородничеством во владениях Ламын-гэгэна. Он дополнил рассказ Чамбая об успехах их артели, красочно обрисовал, как они добиваются больших урожаев овощей, и дал обязательство повысить урожайность.

— Партия призывает нас работать еще лучше и помочь советскому народу в воине с фашизмом. Мы обещаем удесятерить свои усилия. Я, китаец, верю: победа Советского Союза над фашизмом ускорит освобождение и много народа от гнета японских империалистов и гоминдановцев, — сказал в заключение Ван.

На трибуну поднялся семидесятитрехлетний торгут Джамц. Оглядев зрительный зал, он сказал:

— Друзья! Мне в этом году исполнилось семьдесят три года. Немало всего повидал я в жизни, хлебнул горя с избытком. Но никогда и не поддавался унынию. И вот сегодня я стою на этой золотой трибуне и нижу счастливых людей. Наш добросовестный труд окружила почетом вся страна. Я испытываю такую радость, что мне даже трудно говорить. В двадцать первом году было у меня всего-навсего семь лошаденок, пять коров и пяток коз. Революция освободила нас от феодалов, и за двадцать лет я увеличил свое стадо до девятисот голов. Как мне удалось добиться такого большого прироста? Хорошим уходом, умелым выбором пастбища. Летом я нас на склонах гор, на горных лугах, в холодке. Перегоняя скот в открытую степь, я старался выбирать ложбинки и балочки, где солнце не сжигает трав. Зимой выбирал места потеплее, укрытые от холодных ветров, где летом был хороший травостой. И всегда старался выбирать такое пастбище, чтобы вода была под рукой. Расспрашивал стариков, какую траву какой скот любит в разное время года, и сам наблюдал. Вот почему скот у меня тучен и умножается из года в год. Народная революция принесла счастье и в мою юрту. Рядом с бурханом я поставил портрет Ленина. Это он открыл нам дорогу к счастью. Я, старый монгол, все думаю, как помочь великому другу — народу Советского Союза победить врага. Мы находимся в глубоком тылу и должны своим трудом помочь советскому народу ковать победу, все силы мы должны напрячь, чтобы Красная Армия утвердила счастье людей на земле. Теперь расскажу вам, как я доехал сюда. Из сомонного управления прислали за мной нарочного. Он мне сказал, чтобы я собирался в столицу на совещание знатных скотоводов. Показалось мне далековато, и по недомыслию своему хотел я послать вместо себя старшего сына. Но мне сказали, что я должен обязательно ехать сам. И вот я за двое суток отмахал верхом одиннадцать уртонов. Потом пересел в машину и прикатил в Улан-Батор. С непривычки у меня сначала голова было разболелась от бензинного духа. Но, в общем, доехал благополучно, без всяких приключений. И вот сейчас я вместе с вами радуюсь на совещании нашим успехам. И хочется мне сказать во весь голос: да здравствует наш народ, наша партия и правительство! Да здравствует победа Советской страны над врагом!