Зарубежный криминальный роман - [59]

— Садитесь, — пригласил Хебден, не глядя на Джандера.

Ружьем он указал на диван у лестницы. Джандер осторожно присел и, сложив руки на коленях, с любопытством уставился на молодую женщину и двух мужчин, оставшихся стоять посреди комнаты.

За ними, у противоположной стены, он различил еще одну фигуру. На скамейке в углу, прислонившись к стене, сидело существо.

Потом на коленях существа он различил голубоватый блик металла. Свет на ружейном стволе. Существо медленно подняло голову, и Джандер понял, что перед ним женское лицо. Худое, с блуждающим взглядом. Тонкие губы немного растянуты, углы их приподняты. Не улыбка, а застывшая маска. Она медленно поднялась и направила на него ружье.

Потом он услышал щелчок предохранителя и затаил дыхание.

Хебден рванулся к ней и вышиб ружье. Оно упало на пол с глухим стуком. Женщина нагнулась, но Хебден удержал ее за руку.

— Ты понимаешь, что делаешь?

— Оставь меня, — сказала женщина. — Она подняла вторую руку и угрожающе сжала кулак. — Пусти, а то убью.

— Ну-ну, успокойся, Телма.

Хебден подождал несколько секунд, потом отпустил женщину. Рука ее безвольно упала. Она стала растирать то место, где пальцы мужчины сдавили ее.

— Ты думаешь, я пьяная? — спросила она.

— Я знаю, что ты пьяна, — ответил Хебден.

Он подобрал ружье и поставил на предохранитель.

Потом протянул ружье Гэтриджу и медленно приблизился к лавке в углу комнаты, нагнулся и достал из-под лавки двухлитровую бутыль, почти пустую. Остаток бесцветной жидкости не заполнил бы и половины стакана. Хебден поднес бутыль к лампе и объявил, не обращаясь ни к кому в отдельности:

— Итак, вы не можете оспаривать очевидное. Но, клянусь, не понимаю, как ей это удается. Практически чистый спирт. Еще несколько часов назад бутыль была на три четверти полной.

Женщина, казалось, не слушала его. Она с нежностью смотрела на бутылку.

— Мне так легче, — шептала она. — Больше мне уже ничего не осталось в жизни. Я ведь одной ногой стою в могиле.

— В таком состоянии, как сейчас, смело можешь поставить туда и вторую ногу, — заметил Хебден. Большим пальцем он указал на сидящего на диване. — Если бы не я, ты бы его ухлопала.

— Да еще как! — откликнулась она.

— И без всяких оснований.

— Напротив, у меня есть веские основания, — вставила Телма. — Он не из наших, и ему нечего делать в доме. Те, кто не принадлежат к нам, должны уйти. Ногами вперед. Так будет лучше.

Она прошла мимо Хебдена, вернулась к деревянной скамье и поставила на нее бутыль.

— Стой здесь, — обратилась она к бутылке и ласково погладила ее.

Затем Телма с усилием выпрямилась и на дрожащих ногах пересекла комнату по направлению к лестнице.

— Двадцать против одного, что она не поднимется, — прокомментировал Гэтридж.

Никто не откликнулся на шутку. Никто не взглянул на верзилу. С добрую минуту слышны были только шаркающие шаги Телмы — сначала по полу, потом по ступенькам лестницы. Телма тяжело ступала, останавливаясь на каждом шагу, руки ее бессильно висели вдоль тела, но за перила она не держалась. На полдороге она остановилась, чуть повернула голову и бросила:

— Привет честной компании.

Снова тишина. Телма неподвижно ждала. Потом Вера медленно проговорила:

— Доброй ночи, мама.

Женщина снова двинулась вверх по лестнице. Хебден подождал, пока на втором этаже не закрылась дверь, затем повернулся к Джандеру:

— Ну, теперь разберемся с вами. Вы имеете что-нибудь сказать?

— Я все объясню, — сказала Вера.

— Нет, — отрезал Хебден. — Пусть он сам объясняет. Я сразу пойму, врет он или нет.

— А что это мне даст? — поинтересовался Джандер.

— Время, — ответил Хебден.

— Сколько времени?

— Этого я пока не знаю.

Джандер едва заметно вздрогнул. Он смотрел в пол.

— Ну что ж, — вздохнул он. — Если вас интересует мое имя, меня зовут Калвин Джандер. Я из Филадельфии. Живу вместе с сестрой и матерью. И…

— Подождите, — прервал его Хебден. — Поднимитесь.

Джандер встал. Хебден отошел на шаг и оглядел его с головы до ног.

— Эта одежда вам велика, — заметил он. — Где вы ее взяли?

— А ты сам не видишь? — выкрикнул Гэтридж. — Она — моя. Это все устроила твоя дочь.

Хебден вопросительно взглянул на Веру, но та промолчала.

— Она и жратвы ему принесла, — сказал Гэтридж. — В бумажном пакете. А в другом шмотки. Прокралась в мою комнату, схватила тряпки, и — обратно в хижину. И не догадалась, что я ее вижу…

— А почему ты ее не остановил? — спросил Хебден.

— Потому что ты бы мне не поверил, — хмуро объяснил верзила. — Тебе мало моего слова. Вот я и представляю доказательства.

— Чего? — спросил Хебден.

— А вот этого. — Верзила показал на Джандера. — Ты что, не понимаешь, чего она хочет? Сначала она находит пустую хижину, и это наводит ее на мысли. Она решает изображать Грету Гарбо; изъявляет желание пребывать в одиночестве. Ты соглашаешься. Ты отпускаешь ее туда всякий раз, когда ей захочется. Четыре, а то и пять ночей в неделю она спит в этой халупе. Но не одна. Ей…

Он не закончил и вскрикнул от боли: длинные ногти Веры вонзились ему в лицо. Если бы Хебден не схватил ее, она выцарапала бы обидчику глаза. Она шипела и плевалась, как бешеная кошка. Хебден с трудом удерживал ее. Гэтридж отступил, держась за щеку. Он отнял от щеки руку: из четырех глубоких царапин текла кровь.