Зарубежная фантастика - [5]

— Вы почти не изменились, — продолжал Фердинанд. — Борода — и все. Я узнал вас в ту же секунду, как увидел.

— Борода и одежда, — сказал Саттон. — Одежда довольно плоха.

— Я понимаю, — согласился Фердинанд. — У вас нет багажа, мистер Саттон? — спросил андроид.

— Никакого багажа.

— Тогда, может быть, завтрак? Мы все еще готовим завтраки.

Саттон заколебался, внезапно осознав, что он голоден. И он на секунду задумался о том, как его желудок примет пищу.

Саттон покачал головой.

— Нет. Я лучше пока помоюсь и побреюсь. Пришлите мне наверх завтрак и смену белья немного попозже.

— Может, яичницу-болтунью? Вы всегда предпочитали это блюдо к завтраку.

— Звучит весьма соблазнительно, — ответил Саттон.

Он медленно отвернулся от конторки и пошел к лифту. Он почти уже закрыл дверь, когда его внезапно окликнули:

— Минуточку, пожалуйста!

Через холл бежала девушка, стройная и медноволосая. Она мягко скользнула в лифт и прижалась к стене.

— Большое спасибо, — поблагодарила она. — Большое спасибо, что подождали.

Кожа ее, как заметил Саттон, была белая, как магнолия, а глаза цвета гранита с голубыми огоньками внутри. Он мягко закрыл дверь.

— Был только рад подождать вас, — сказал он.

Ее губы чуть вздрогнули, когда Саттон сказал ей с улыбкой:

— Мне не нравится обувь. Она слишком стесняет ноги.

Он с силой нажал кнопку, лифт помчался наверх. Вспыхивающие огни отмечали этажи. Саттон остановил кабину.

— Это мой этаж, — сообщил он.

Он уже открыл дверь и почти вышел из кабины, когда она смущенно окликнула его.

— Мистер.

— Да, в чем дело? — Саттон остановился.

— Я не хотела смеяться. Право же, не хотела.

— Вы имели полное право смеяться, — сказал Саттон и закрыл дверь.

Он секунду постоял, борясь с внезапным напряжением, охватившим его, словно чья-то могучая рука.

— Осторожнее, — приказал он себе. — Спокойнее, мальчик. Ты наконец-то дома. Вот то место, о котором ты мечтал. Всего несколько дверей, и ты дома. Ты протянешь руку, повернешь ручку двери, толкнешь дверь, и все будет там… точно таким, каким ты помнишь. Любимое кресло, движущиеся картины на стене, фонтанчики с венерианскими русалками… и окна, на которых можно сидеть и вбивать в себя панораму Земли. Но ты не должен волноваться, становиться мягкотелым хлюпиком.

Что-то было не так. Саттон не понимал, в чем дело, но что-то его сильно беспокоило. Он медленно шагнул, потом еще раз, борясь с напряжением, судорожно сглатывая сухость во рту, заполнившую всю его глотку.

Одна из картин, как он помнил, была изображением лесного ручья с птицами, порхающими среди деревьев. И в самые неожиданные моменты одна из птиц пела, обычно на рассвете или закате солнца. И вода журчала счастливую песню, которую можно было слушать часами.

Он понял, что бежит и старается не останавливаться. Пальцы его схватили дверную ручку и повернули ее. Комната была на месте, любимое кресло, журчание ручья, всплески русалок…

Он почувствовал запах опасности, как только ступил на порог. Он попытался развернуться и убежать, но опоздал. Он почувствовал, как его тело сгибается пополам и с шумом падает на пол.

— Джонни! — крикнул Саттон, и крик забулькал у него в горле. — Джонни!

В его мозгу прозвучал шепот Джонни:

— Все в порядке, Аш. Мы заперты.

Потом наступила долгая тишина.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В комнате кто-то был, и Саттон, держа глаза закрытыми, замедлил дыхание. Тот, кто в комнате, тихо ходит. Остановился перед окном, чтобы выглянуть наружу, перешел к каминной полке, чтобы поглядеть на картину с лесным ручьем. И в тишине комнаты Саттон услышал смеющееся сквозь всплески журчание нарисованного фонтана и вообразил, что даже с того расстояния, на котором он находился, он чувствует запах лесной почвы и прохладный, сырой аромат мха, росшего вдоль ручья.

Субъект в комнате вернулся обратно и сел в кресло. Он почти неслышно насвистывал мелодию, которую Саттон раньше не слышал.

— Кто-то опрокинул меня, — сказал себе Саттон. — Быстро вырубил меня газом или наркотиком и тщательно обследовал мое тело. Мне кажется, я кое-что помню… смутно и отдаление. Сверкающие огни и зондирование моего мозга. И я, наверное, боролся против этого, зная, что борьба бесполезна…

И кроме того, — пусть находят, что захотят. — Он поздравил себя с умственной ограниченностью людей. — Да, пусть они берут себе все, что смогли вытащить из моего мозга. Они нашли то. что искали, и теперь ушли. Они оставили кого-то для наблюдения за мной, и он все еще в комнате.

Саттон зашевелился на кровати и открыл глаза, очень медленно, лишь частично сфокусировав зрение.

Человек поднялся с кресла, и тут Саттон заметил, что сам он был в нижнем белье. Человек пересек комнату и склонился над его кроватью.

— Ну как, все в порядке, сэр? — спросил он.

Саттон поднял руку и озадаченно провел ею по лицу,

— Да, — проговорил он с усилием. — Кажется, да.

— Вы потеряли сознание, — сказал мужчина.

— Съел что-нибудь не то, — предположил Саттон.

Мужчина покачал головой.

— Более чем вероятно — это путешествие. Наверняка, оно было довольно трудным, не так ли?

— О, да, — быстро согласился Саттон, — весьма трудным.

“Давай дальше, — подумал он. — Спроси еще. Таковы твои инструкции. Лови меня, пока я слаб, выкачивай меня, как колодец. Давай дальше: задавай вопросы и получай свои вшивые деньги”.