Зарождение - [10]

Один толчок в основание черепа, и ближайший к Рэму ортодокс рухнул на колени, как подкошенный. Четверо других обернулись к неожиданному противнику, хищно ощерились, и сразу два кулака метнулись Рэму в лицо. Он на секунду присел, и нанёс удар в челюсть одного из парней.

С трудом расталкивая народ, начавший собираться на зрелищную потасовку, Лиза пыталась поскорей пробраться к Нике и Рэму, чтобы как-то вмешаться в убийственную драку, где пятеро должны были раскатывать одного.

Она видела, как двое ортодоксов пытались ухватить Рэма за руки, и он вдруг пропал из поля зрения Лизы, а один из соперников мгновенно рухнул, как подкошенный, поджав ноги и держась за голени. На сторону Рэма встали двое молодых мужчин. Они отшвырнули одного из ортодоксов далеко в толпу, и переполненные энергией, выпивкой и дропсами зрители восприняли это как призыв к действию. Не разбирая, кто здесь против кого, они нахлынули со всех сторон, и началась безобразная стихийная потасовка. Лиза в ужасе закрыла лицо руками, но девочки принялись ее толкать локтями, и когда она наконец снова взглянула на происходящее, Рэм вытаскивал Нику за руку из разрастающейся свалки. Попутно он добавил кулаком под дых попавшемуся на пути ортодоксу, и выбрался на лестницу.

Звуки драки полностью поглотил вспыхнувший новый виток арии, скрежещущий железом и звенящий стеклом.

Протолкнувшись сквозь группу наблюдателей к девчонкам из фан-клуба, Рэм лучезарно улыбнулся, вручил им подругу и, наклонившись, прокричал:

— Я бы советовал вам свинтить отсюда! Продолжим как-нибудь в следующий раз!

Потом повернулся к Лизе, крепко схватил ее за руку и почти поволок за собой к выходу из клуба.

— Эй, ты что делаешь?! Куда ты меня тащишь?! — возмутилась Лиза, едва поспевая на каблуках за его широкими шагами.

Они влетели в фойе, откуда уже разводили людей с расквашенными носами в разные стороны: кого в медпункт, кого — в комнату ожидания для последующей передачи полиции.

— А к тебе у меня разговор есть. Так что поработаю такси, доставлю домой в лучшем виде! — процедил он, не оборачиваясь.

Снаружи уже опустилась настоящая, густая ночь. Глазастые автомобили праздничной гирляндой струились вдоль улицы, кричащие рекламные картинки с раздражающей навязчивостью пытались привлечь к себе внимание лениво прогуливающихся прохожих. Пахло летом. Рэм остановился, выпустил руку Лизы и, взмахнув пальцем в пустоте перед глазами — видимо, вызвал машину со стоянки.

— Может, пройдемся пешком до церковного парка? — спросил он вдруг. — Хорошая ночь, подышать хочется.

Лиза пожала плечами.

— Давай...

Новомодные туфли на неудобных каблуках нещадно жали в тех местах, где уже раздулись влажные пузыри мозолей, но она была готова потерпеть еще немного.

Они неспешно зашагали вдоль подсвеченных витрин, смешавшись с медленным, разреженным потоком гуляющих.

— О чем ты хотел со мной поговорить?..

Рэм хмыкнул, держа руки глубоко в карманах и глядя себе под ноги.

— Я уже передумал.

— Хочешь, чтобы я теперь полночи не спала, гадая?

— Что ж, пусть будет хоть какая-то расплата за этот уцененный бордель, в который ты меня затащила, — хмуро отозвался Рэм.

Лиза удивленно вскинула брови.

— А мне показалось...

Ее фразу перебила немолодая дама в черном брючном костюме, отделившаяся от вялотекущего встречного потока людей.

— Извините пожалуйста, вы, случайно, не Роман Коршунов? — спросила она, со смущенной улыбкой вглядываясь Рэму в лицо.

Хмурое выражение мгновенно слетело с его лица. Он остановился и ободряюще улыбнулся.

— Да, я Роман Коршунов, и совершенно не случайно!

— Ах боже мой, я так рада! — расцвела счастливой улыбкой женщина. — Вы — просто чудо! Я видела все ваши фильмы... Можно, я вас обниму? Вы уж простите за наглость...

— Не прощу, если не обнимете! — подмигнул ей Рэм, раскрывая объятия.

Она ахнула, прижалась на мгновение к его груди и, промакивая кончиком пальца навернувшиеся слезы в уголках глаз, пробормотала:

— Спасибо! Дай вам бог всего-всего, и главное — везения по жизни!

— И вам всего доброго. Спасибо, что смотрите.

Женщина прошла мимо, и Рэм, снова сунув руки в карманы, спросил:

— Так что ты там начала говорить?

Лиза, с интересом наблюдавшая всю картину, поплелась за ним следом, стараясь не думать о туфлях.

— Что ты выглядел абсолютно довольным в этом, как ты выразился, борделе.

Он фыркнул.

— А как я должен был выглядеть? Они пришли, чтобы пообщаться со мной, и я на это общение заранее согласился. Между прочим, с твоей подачи.

Лиза усмехнулась.

— Ну конечно! И ты отвешивал комплименты их вываливающимся из платьев огромным дыням исключительно по моей вине! — выпалила она со всей собравшейся за вечер обидой в голосе.

Он прыснул, с какой-то новой, незнакомой Лизе улыбкой взглянул на нее.

— Вообще-то прозвучало так, будто ты смертельно завидуешь их огромным дыням!

Лиза гневно тряхнула челкой:

— Да вовсе не дыням их я завидую!.. Я...

Она поняла, что спалилась на все сто. И что хуже всего, ее уши, щеки и шея предательски запылали, подтверждая, что оговорка была не случайной.

— Я вообще очень виновата перед тобой, — заговорила она, стараясь одним смущением скрыть другое. — Я описала тебе наш клуб, как сообщество тонких ценителей актерского мастерства, как... Ну в общем, нечто совершенно отличное от того, что ты увидел. Я не знаю, что на всех них нашло. Обычно — нормальные, абсолютно адекватные девочки... Я сначала хотела как-то все исправить, извиниться — но потом увидела, как тебе все нравится... И им нравится... Ты выглядел очень довольным.