Зарисовки - [54]
– Нет, – безжалостно цедит Алекс, нажимая на кнопку ликвидации.
Боль разнеслась по нервам Алекса, нагревая жилы. Обдало очищающей мозг волной адреналина. Смех неудержимо рвётся с губ. Восхитительная ясность звенящим льдом прояснила мысли. Ноздри щекочет звериный запах. И невозможно отказаться от этого пьянящего восторга. Невозможно оторвать взгляд от тёмных провалов расширенных зрачков.
Алекс резко осёкся, яростные глаза Макара неотвратимо застилает пелена. Не остается даже намека на адекватность в них, затопленных тьмой безумия. Что-то пошло не так. Смех оборвался, застрял в глотке, пережатой секундной паникой.
Алекс собрался уже сдать назад и сделать попытку успокоить Макара, хоть и осознавал её тщетность, когда тот взорвался ослепляющей вспышкой агрессии. От неожиданности недостаточно быстро увернулся от удара в челюсть. Кулак скользнул по касательной, разбивая губу. Вкус крови отрезвил окончательно. Заставил мыслить рационально. Насколько это было возможно при необходимости уворачиваться и отбиваться. Контроль над ситуацией устрашающе быстро ускользает из рук. Да что там, он уже был потерян, хоть и отчаянно не хотелось верить в это. Мир закрутился в бешеном темпе. Замелькали лица, руки, ошалелые глаза. Дёргающие за плечи люди скорее мешают, чем помогают. Макара в таком состоянии даже пуля не остановит, а вот пару весьма ощутимых ударов, благодаря их стараниям, Алекс пропустил. Давно знающая их охрана предпочла не проявлять излишнего энтузиазма, пока всё имущество цело. Эти будут изображать активность, но влезут только в крайнем случае. Не такое крутое заведение, чтобы лишний раз напрягаться и нарываться на случайный удар. Но, похоже, в этот раз их с Макаром вышвырнут на улицу без права на возвращение.
– Мак. Мак! Тише… Тише. Слышишь меня?
Чужие руки норовили вмешаться в то, что касается только их двоих. Влезть в тесное пространство их мира, пронизанное электричеством.
– Это же я… Помнишь меня? Алекс. Парень с обрыва. Помнишь?.. Ты и я, да? И мир под ногами… У тебя в тот день песня в машине играла такая... Ты помнишь её?
Он тряхнул, продолжающего слепо молотить его, Макара. Отчаянно стиснул ещё сильнее.
– Ну же, Мак, помоги мне, что там была за песня? Ты ещё сказал… что она тебе нравится… и ты её слушаешь в сотый раз по кругу. Мак… Как там было? На песке мы строим замок… Мак, ну же! Вспомни, это важно! Без тебя кленово очень… Без тебя этот мир… пустой… Пустой, Мак!
Алекс судорожно втянул воздух и с трудом, рывками выталкивая его обратно сквозь окровавленный рот, запел:
Самое странное, что им перестали мешать. Никаких больше попыток разнять и растащить в стороны. Алекс сглотнул слюну пополам с кровью и сделал то последнее, что мог бы себе когда-либо вообразить. То, что для него было равноценно белому флагу. Может и зря, но если уж сдохнуть, то красиво и с должным пафосом.
– Я люблю тебя.
Алекс. Алекс… У Алекса теплый, шероховатый тембр голоса, почти осязаемый, иногда такой низкий, что сливается с общим гулом и кажется, он пропитывает все пространство, окутывая Макара. Он хочет слушать этот голос, который говорит ему про любовь. Он хочет обернуться, раздвинуть, пробить сдавившую его тьму, найти Алекса, но ему мешает сковавшая движения тяжесть. Убрать ее, порвать, содрать с себя… Пальцы с силой вцепляются в помеху и сжимают непокорную кожу. Алекс любит такую - грубую, первобытной выделки, со множеством металлических вкраплений: кнопки, молнии, пряжки. Он в ней органично и одуряюще пахнет собой: телом, кожей, табаком и, совсем неуловимо, кофе.
Ему нельзя много кофе. Но разве он будет слушать? Макар прижимает к себе теснее все то, что так напоминает Алекса, и глубоко вдыхает знакомый аромат. Тьма, цепляясь, нехотя отступает, редеет, медленно сползает густой патокой вниз, в нутро. Макар дышит глубоко, повинуясь счету. Вдох-выдох. Раз-два. Вдох-выдох. Голос Алекса звучит где-то внутри грудины, успокаивая, лелея зверя своими интонациями и обертонами. Макар проводит ладонью по горячей спине прижавшегося к нему Алекса и оглядывается, не понимая, почему вокруг люди, почему их лица перекошены? Зачем? Он сильнее прижимает к себе Алекса, стараясь закрыть от жадных, обвивающих их, словно щупальцы спрута, взглядов.
– Алекс, – тихо зовет вцепившегося в него парня Макар, – Алекс, помнишь тот обрыв? Над городом? Поехали туда? – Он чуть отстраняется и заглядывает в лицо Алекса. – Нет… – выдавливает из себя, замечая разбитый рот, расцветающие маком скулы. – Я тебя? Тебя?
Макар, захлебнувшись воздухом, прижимает его к себе, утыкаясь губами во влажный висок. Горлом, толчками идут слова, сбитые, спутанные, умоляющие.
– Поехали… Поехали, – соглашается Алекс.
Обрыв. Место, в которое они однажды пришли по отдельности, а ушли вместе. Точка отсчёта. Ветер обдувает горячий лоб и когтистым котенком царапает открытую шею. Макар обнимает Алекса, который больше раздет, чем одет. Он зарывается носом в его макушку и дышит, дышит. Под ногами током огней пульсирует ночной город. Вереницы машин выплетают извилистую карту дорог. Китами, запутавшимися в сетях неоновой рекламы, затихли гигантские моллы. Ярким маяком прошивает небо игла телебашни. Макар думает… И эти мысли винтовым ножом перемалывают внутренности.
БЕСПЛАТНЫЙ БОНУС К РОМАНУ "ВЕДЬМА С СЕРЕБРЯНОЙ МЕТКОЙ"Принц Шедар обещал жениться на ависийской принцессе в обмен на свободу. Принцесса предала, а затем и убила короля во имя брака с истинным наследником династии.Можно ли слепо верить данным обещаниям? Льер никогда не верила и оказалась права. Она по-прежнему остается пленницей. Одинокая, всеми покинутая и обманутая. Но все меняется, когда из столицы прибывает молодой инквизитор…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если бы не та авария, им никогда не суждено было бы встретиться. Потеряв дорогих людей, она обещала ненавидеть таких. Мажоров. Ненавидеть и сторониться получалось до тех пор, пока не встретила его. Наглого и самоуверенного, с пронзительным взглядом, лишающим воли, сильного и… невероятно отзывчивого. Его хотелось любить. Ее ненависть и непримиримость, какая-то отчужденность, задевали за живое. Он не мог позволить себе чувствовать что-либо живое и настоящее. Не вышло. Она отравила его разум, его тело и его сердце. Добралась до самой души…
Можно ли простить любимому человеку предательство? Кристина Уайт неожиданно узнает, что ее жених Гленн Маккейн, всегда такой чуткий и любящий, добрый и сильный — словом, идеал настоящего мужчины, — лжет ей. Кристина терзается подозрениями, мысленно уже видя рядом с ним длинноногую блондинку, но дело оказывается совсем не в сопернице. Вскоре она узнает правду, которая оказывается для нее не менее шокирующей, и решает порвать с ним. Однако жизнь выдвигает свои аргументы в споре о том, что есть счастье. И так ли уж незыблемы те кажущиеся непреодолимыми преграды, которые мешают соединиться двум любящим сердцам?..
Очаровательная английская аристократка Элен влюблена в молодого талантливого архитектора, с которым едва знакома. Она хочет добиться взаимности во что бы то ни стало, да вот беда: герой ее грез упорно не желает замечать девушку. Вместе с ближайшей подругой и интриганкой-тетушкой Элен разрабатывает план привлечения к себе внимания. Какие только ухищрения ни идут в ход, ибо на военном совете решено: удивлять, удивлять и еще раз удивлять!..
Падчерица газетного магната, девушка с ангельским лицом и невинно-порочными глазами, решает испробовать свои силы на поприще журналистики. Ей кажется, что статья об интимной жизни молодого, но уже известного кинорежиссера сразу же принесет ей успех. Под чужим именем она проникает в съемочную группу, знакомится с режиссером и… страстно влюбляется в него. Он знаменит, избалован женским вниманием и никому и никогда не прощает предательства. Неужели любовь девушки так и останется безответной?..Для широкого круга читателей.