Заре навстречу - [9]
— Как? Как? — стонал, изнемогая, Албычев. — Ох- хи-хи! «Захрулит»!
— …и будет тянуть, пока сполна не получит.
— Это голословно, — сказал Охлопков, сердито взглянув на Албычева, который сидел весь красный, отирая слезы.
— Да что голословно? Все правда! Землемеры, например, продажные души… задарят или запугают, он и нарежет землицы в пользу завода!
Дамы поднялись из-за стола, и мужчины, споря и переговариваясь, двинулись за ними. Илья расслышал, как Албычев, взяв под руку шурина, говорил вполголоса:
— Не обращай внимания! Он только языком чешет…
— Не так уж безобиден, — отвечал Охлопков.
Илья весь вечер наблюдал за Ириной.
Несколько раз ловил ее взгляд, как бы говорящий ему: «Потерпите, не уходите, мне надо, очень надо поговорить с вами!» И когда все поднялись из-за стола, Ирина увела его в сад.
Они сели на скамью лицом к дому. Было темно. В свежем воздухе стоял особый, садовый, теплый, запах: пахло левкоями, табаком и недавно политой землей.
— Ну, как вы думаете устроить жизнь, Ира? — спросил Илья. — Или еще не задумывались над этим?
Оказалось, что она не только задумывалась, но и сделала первый шаг: подала прошение инспектору народных училищ. Отец вначале и слышать не хотел о том, что дочь будет учительницей, потом сдался… Мачеха недовольна, но молчит.
И она заговорила о том, как тяжело жить бездеятельной, бессодержательной жизнью «барышни».
— Вот вы видели наш круг… но вы не знаете, как ужасно… все… Сейчас, например, чем они заняты? Старшие в карты играют, а молодежь… Появилась такая игра-новинка — «флирт богов», «флирт цветов», «флирт камней»… Мы в карты, в фанты играем, а в это время…
Ирина испуганно остановилась и сделала торопливый знак Илье.
На веранду вышла Августа Солодковская и медленно спустилась с лестницы. Черный силуэт ее проплыл на фоне светлого окна. Августа направилась к боковой аллее.
— Ты уходишь, Гутя? — окликнула Ирина.
— Нет…
Качнулась — прошумела листьями ветка, зашелестели кусты, шаги замерли в глубине сада.
— Места себе не находит, — тихо сказала Ирина. — Хочет ехать в Казань к Лене.
Она помолчала.
— А здесь считают, что Леня опозорил семью… Он, такой чистый… такой!..
Голос ее прервался.
Илья почувствовал, как сильно, напористо забилось у него сердце.
— Да, Ира, — медленно начал он сдержанным голосом, но сквозь эту сдержанность прорывалась суровая печаль и нежное восхищение: — Леня именно такой. Любите его! Гордитесь им!
— «И будьте, как он!» Вы это хотели мне сказать? Да? Ох, если бы Леня был на свободе, я бы не отстала!.. Я бы сказала ему: «Я уже не маленькая, Леня, не маленькая! Поделись со мной, научи… Дай мне те книги, которые тебя ведут… вдохновляют!»
Ирина внезапно замолчала, нахмурилась. На веранду скользящей походкой вышла светлоголовая девочка — ее сводная сестра Катя.
— Ира! Мама просит идти к гостям.
На Илью она даже не взглянула, не повернула к нему головы. Он видел ее профиль: нос с горбинкой, выпуклый подбородок, покатый, как у матери, лоб. В ней было что-то недетское, неприятное.
— Хорошо, иду, — сказала Ира. — Вы не уходите, Илья Михайлович, — попросила она, — я постараюсь отделаться…
Илья подумал о том, что можно уйти из сада, не прощаясь, не заходя в дом, и даже направился к калитке… но, помедлив, вернулся, поднялся на веранду и остановился на пороге, почти скрытый парусиновой портьерой.
Из-за портьеры ему видно было Ирину, она сидела на вертушке-стуле у рояля.
Зборовский с улыбкой, с какой обращается фат к некрасивой девушке, говорил Люсе Охлопковой:
— Что же я могу предложить вам? Мы успели перебрать всех кавалеров… Позвольте же предложить вам такой букет: примула, ирис!
Игра состояла в том, что надо было угадать, чьи инициалы изображают начальные буквы цветов, и выразить условным языком игры свое отношение к «загаданному» человеку.
— Я… я перевяжу букет розовой лентой, — ответила Люся, вся пылая и обмахиваясь платком.
— Нежная любовь! — вставила маленькая Катя. Она прекрасно знала значения всех цветов: желтый — измена, зеленый — надежда… — Это вы сами себя загадали, Петр Игнатьевич, — добавила она.
Все засмеялись. Люся сказала с неискренним смехом:
— Нет, нет, это Павел Ильич! Наш милый старик!
— Фант! — потребовал Зборовский. — Вы ошиблись, Люся… ты, маленькая женщина, угадала!
— Загадайте мне, Петр Игнатьевич! Загадайте же! — приставала Катя, теребя его за руку.
— Катя, перестань…
Зборовский сказал:
— Господи! Скоро маленьких отошлют спать! Пора нам прекратить детские игры… Давайте помузицируем? Или стихи почитаем?
Решили читать стихи.
Вадим громко, с каким-то вызовом в голосе прочел брюсовского «Каменщика». Задыхаясь и краснея, Люся пролепетала что-то сердцещипательное о неразделенной любви. Зборовский отчетливо, с чуть заметной усмешкой в голосе начал:
Августа Солодковская уселась за рояль и, не глядя на клавиатуру, заиграла тихую, странную прелюдию… Заговорила, как бы вспоминая о чем-то своем, сокровенном:
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Книга Ирины Гуро посвящена Москве и москвичам. В центре романа — судьба кадрового военного Дробитько, который по болезни вынужден оставить армию, но вновь находит себя в непривычной гражданской жизни, работая в коллективе людей, создающих красоту родного города, украшая его садами и парками. Случай сталкивает Дробитько с Лавровским, человеком, прошедшим сложный жизненный путь. Долгие годы провел он в эмиграции, но под конец жизни обрел родину. Писательница рассказывает о тех непростых обстоятельствах, в которых сложились характеры ее героев.
Повести, вошедшие в новую книгу писателя, посвящены нашей современности. Одна из них остро рассматривает проблемы семьи. Другая рассказывает о профессиональной нечистоплотности врача, терпящего по этой причине нравственный крах. Повесть «Воин» — о том, как нелегко приходится человеку, которому до всего есть дело. Повесть «Порог» — о мужественном уходе из жизни человека, достойно ее прожившего.
Наташа и Алёша познакомились и подружились в пионерском лагере. Дружба бы продолжилась и после лагеря, но вот беда, они второпях забыли обменяться городскими адресами. Начинается новый учебный год, начинаются школьные заботы. Встретятся ли вновь Наташа с Алёшей, перерастёт их дружба во что-то большее?
В однотомник избранных произведений Ивана Ермакова (1924—1974) вошло около двух десятков сказов, написанных в разные периоды творчества писателя-тюменца. Наряду с известными сказами о солдатской службе и героизме наших воинов, о тружениках сибирской деревни в книгу включен очерк-сказ «И был на селе праздник», публикующийся впервые. Названием однотомника стали слова одного из сказов, где автор говорит о своем стремлении учиться у людей труда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман-эпопея повествует о жизни и настроениях уральского казачества во второй половине XIX века в период обострения классовой борьбы в России.
В годы войны К. Лагунов был секретарем райкома комсомола на Тюменщине. Воспоминания о суровой военной поре легли в основу романа «Так было», в котором писатель сумел правдиво показать жизнь зауральской деревни тех лет, героическую, полную самопожертвования борьбу людей тыла за хлеб.