Запутанный след - [24]

- А где пришлось побывать?

Бросил в урну окурок и, не ответив, пошел на свое место.

В вагоне началась суета, обычно предшествующая прибытию поезда на конечную станцию.

- Все уже собрались, а ты копаешься! -ворчала полная женщина, порядком надоевшая пассажирам упреками и указаниями, которые всю дорогу щедро сыпались на голову ее мужа.

- Говорят, у вас в Минске уже троллейбус пустили? - обращаются к проводнику две девушки, по выговору - москвички, и, не дожидаясь ответа, начинают щебетать, перебивая друг друга: - А что идет в кинотеатрах? От вокзала далеко до автомобильного? Большой город? А сколько парков?

Все время они так шумно обсуждали свои планы, говорили о предстоящей практике на заводе, что, казалось, все - от машиниста до проводника хвостового вагона - уже знали о цели их приезда.

- Разрешите, разрешите! - к тамбуру энергично пробирался плотный мужчина с большим чемоданом в руке.- Я вас не побеспокоил?

В проходе выстроилась очередь. Поезд заметно сбавил. ход. Мимо окон медленно проплыло величественное серое здание вокзала с большими буквами на фасаде.

- Минск,- прочел кто-то.

К составу бросилась толпа. Пассажиры едва успевали выйти из вагона, как сразу же попадали в объятия встречающих. Со всех сторон неслись шутки и смех.

Приехавший парень поспешил к выходу, стараясь быстрей оставить позади себя шумный перрон. Его ни-кто не встречал, да и некому было. Отец умер, об этом в прошлом году писала мать. Сама она переехала к старшему сыну на Украину. Просила приехать туда сразу же, но сгоряча отказался, написав, что решил вернуться в родной город, устроиться, а в отпуск съездить к ней и брату.

Потом пожалел. Кто ждет здесь? Есть, правда, сестра, но у нее своя семья, да и шурин о нем слышать не хочет. Если не захотят принять на первое время, то придется пойти по адресам, которые дали дружки перед отъездом. К знакомым заходить не хочется - стыдно.

На привокзальной площади он невольно остановился. До чего ж она стала большой и нарядной! Снова вспомнились слова Кожевникова: «Главное, сумей стать настоящим человеком, полноценным гражданином. Тогда на все сможешь смотреть другими глазами и чувствовать себя хозяином, а не гостем».

Подошел к остановке. Немного постоял в ожидании своего номера трамвая, потом не выдержал - слишком велико было желание скорей увидеть, как изменился город. Помахивая самодельным фибровым чемоданчиком, зашагал к центру…

Рабочий день заканчивался. Виктор Петровский почувствовал это, даже не взглянув на циферблат электрических часов, висящих в конце пролета. Равномерный гул, которым в течение всей смены был наполнен цех, начал стихать. Один за другим останавливались станки, перестал громыхать мостовой кран, обслуживающий расточников. Оживленно стало около раздаточной кладовой - рабочие сдают инструмент.

Привычным, еле уловимым движением Виктор выключил мотор, вынул из патрона еще горячую деталь и, отогнав суппорт к задней бабке, принялся за уборку.

Быстро мелькают его проворные руки, орудуя щеткой и тряпкой. Вот уже смазаны направляющие, и токарь, согнувшись, очищает от стружки корыто.

Весь день его не покидало хорошее, приподнятое настроение. Работа спорилась. Об этом напоминает горка деталей, сделанных сверх нормы, которая, поблескивая, высится на стеллаже. Вчера на совещании коллектива механического цеха дважды упоминалась его фамилия. Говорили тепло, с гордостью: ежедневное перевыполнение сменных заданий при полном отсутствии брака.

Подошел мастер, положил на плечо руку.

- Из проходной звонили, брат приехал. Просит не задерживаться.

- Спасибо, Петр Иванович, я мигом! - рванулся с места Виктор.

- Не спеши, он подождет у выхода.

Легко сказать - не спеши. Старший брат, которого видел последний раз в послевоенном сорок шестом, приехал с Украины и ждет, а тут… Эх, чего там! Петровский метнулся к шкафу, сбросил комбинезон и, размахивая полотенцем, помчался в умывальник.

Через несколько минут он уже бежал по заводскому двору. Вот и проходная. Вертя во все стороны головой, протянул вахтеру пропуск. Никого. Вышел на улицу, осмотрелся. Навстречу ему нетвердой походкой направился низкорослый молодой коренастый парень в стареньком сером костюме. Виктор безразличным взглядом окинул его фигуру, потом, всмотревшись пристальней, удивленно вскинул брови. Перед ним стоял Федор Сокольчик, по кличке Хрящ.

- Ты? Вернулся?!

- Ага. Да постой, куда спешишь?

- Некогда. Ко мне брат приехал.

Сокольчик расхохотался, схватил Виктора за рукав.

- Я тебя вызвал, идем потолкуем.

- Скотина ты после этого! - Петровский резко повернулся, зло сплюнул. Вместо нарисованной его воображением встречи с братом предстоит разговор с тем, о ком не хотелось даже вспоминать. В груди поднялась волна гнева, в глазах вспыхнули злые искорки.

- Проваливай!-бросил он через плечо и решительно направился в сторону общежития.

Сзади раздались торопливые шаги. Поравнявшись, Федор примирительно взял Виктора за локоть, заговорил извиняющимся тоном:

- Не шуми. Подумаешь, назвался братом. Мы ж и были раньше как братья. Забыл? У меня дельное предложение: идем тяпнем за встречу, поговорим.