Запутанное течение - [40]

Через какое-то время Селки стали завидовать такой системе. Они попросили горгон делиться украденной кровью. Медуза отказала. В утешение она дала селки способность делиться их душами, позволяя другим пить прямо с их вен.

Кровопролитие настоящих Селки было ужасающим несколько месяцев. Многие погибли, поскольку не могли себя контролировать и осушали друг друга лишая жизни. Однажды Селки взяли эту привычку под контроль и хвастались этой потрясающей способностью.

— Русалкам это не понравилось. Они думали, что с Селки они в равной степени имеют право наслаждения. Русалки отправились к Медузе и попросили такую же способность. Медуза все еще огорченная потерей стольких Селки, отказалась терять кого-то из ее русалок таким беспечным способом. Поэтому она с сестрами вызвала другую способность.

Яра потерла ладонью шею из стороны в сторону и помассировала виски. Что бы она подумала о следующей части нашей истории?

— Не кровь будет необходимой для русалок, чтобы делиться собой. Медуза и ее сестры возмущались, что не могут пристально смотреть в глаза другим с сильными эмоциями. Они выбрали взгляд, как способ, которым русалки смогут делиться своей душой друг с другом.

Яра подняла взгляд со страницы и поймала мой взгляд, но я не мог отвернуться.

— Довольно грубо, — пробормотала она. — Сирены истекающие кровью, и люди ее пьющие.

— Не люди, а горгоны, — поправил я. — А истекающие, это птицы. Это часть их природы.

— Все равно. Грубо.

— Согласен.

За окном цапля расправила свои огромные крылья, будто защищаясь. Мы с Ярой повернулись это увидеть.

— Не хочу обидеть, — сказала Яра, — но этот дом навевает скуку без Коралин. Мы можем прерваться? Мне очень хочется назад в воду и к солнечному свету.

Это был хороший знак. Она должна стремиться к солнечному свету и воде, хотя меня и сбило с толку, что Яре не было любопытно о способности делиться нашими душами друг с другом.

— Конечно, но только плыви на поверхности. Не уходи глубоко в воду. Твое плечо должно исцелиться.

Мы в тишине дошли до потока и вошли в него.

Яра посмотрела на дома вокруг нас.

— Здесь, на острове, живут только русалки?

— Здесь дом для нас всех. Солис защищен от обнаружения людьми.

— Коралин мне это говорила. Я не знала, живут ли здесь русалки, или некоторые из них. Я почти никогда никого не вижу.

Она больше не называла нас уродцами, наконец-то.

— К сожалению, здесь нас не много. Сто двенадцать здесь, в этом мире. Вместе с тобой — сто тринадцать. Большинство проводят дни недалеко отсюда. Им нравится изучать или общаться с людьми, а здесь всегда безопасно, когда бы они ни вернулись.

— А сколько, ну, не сделали этого? Сколько из них в подземелье?

На ее груди появились красные пятна. Ее красный, должно быть, означает печаль.

— Тридцать один, — ответил я мрачно.

Ее глаза расширились, и по плечам пронеслись пунцовые завитки.

— Мне жаль.

Сколько Ровнан говорил ей? Яра извинялась, потому что она не знала, что еще можно сказать или знала о несдержанных обещаниях родителей и винит себя?

— Действия других иногда влияют на нашу судьбу. Никто тебя не винит.

Она выглядела абсолютно сбитой с толку.

Значит, Ровнан не рассказал ее, что это она причина, по которой закрыли ворота. Хорошо. По-моему, она должна услышать это от одного из нас.

— Трейган, в ночь, когда ты спас меня, что ты со мной сделал? Почему я не помнила тебя все эти годы?

Как я ей это объясню? Мы наконец-то чего-то добились. Я не хочу напугать ее рассказами, что часть меня так ужасна, как она изначально и подозревала. Последнее что нам было нужно, это ее возвращение к Селки. Если Ровнан предложит ей выпить из него, она не сможет сопротивляться, и тогда у него появится преимущество. У Джека будет необъяснимая управляющая сила над его видом. То, что она вообще пила кровь, уже было достаточно плохо. Ее наиболее сильная связь с Селки, хороший шанс для Джека контролировать и ее действия.

— Это сложно.

— Вся моя жизнь была сложной. Так что я справлюсь.

— Это исключительный уровень сложности.

— Это потому, что ты наполовину горгона?

Мои люди никогда не поднимали эту тему. Они знали, что я ненавижу эту часть меня. Многие из моего вида боялись моей горгонской стороны и поэтому держались подальше. Почему Яра так не делала?

— Если ты не скажешь, я поплыву обратно к Эденс Хаммок и спрошу моего дядю.

Ее дядя. Они ведь даже не родственники.

— Вы с Ллойдом, видимо, очень близки.

— Он был для меня как отец. Мой отец умер, когда мне было четыре. И мы с мамой приехали в Эденс Хаммок, и Ллойд вроде как присматривал за нами. Я помню, как встретилась с ним в первый раз. Ну, я так думаю, что это был первый раз, — она щелкнула по воде пальцами. — Думаю, ты не хочешь слышать о моем детстве.

— Нет, хочу.

На ее лице появилась кислая мина:

— Не ври.

— Для меня люди делятся чувствами поверхностно. Много говорят и очень мало слушают.

Ударив по воде, она плеснула ее мне в лицо.

— Хорошо, я поняла. Я не буду рассказывать мои убогие истории.

— Ты не даешь мне закончить. О таком неумении слушать я и говорил.

— Извини. Продолжай.

— Способ делиться у русалок более глубокий, нежели разговор — он более интимный, — если она сблизится с одним из нас, то это уже будет весомой причиной быть на нашей стороне, но ее первый раз должен быть с Коралиной. Не со мной. Я сдал назад. — Но я никогда не попрошу тебя делиться со мной таким способом.