Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее - [92]

На ботаническом фронте дела шли ненамного лучше. Участие растения в одном из крупнейших теоретических прорывов в истории западной мысли отрицалось и подтверждалось в одно и то же время. На почве этой двусмысленности вырастали настоящие деревья, с которых на землю падали настоящие яблоки – и гнили, превращаясь в пахнущую спиртом жижу.

История с ньютоновским яблоком апокрифична, потому что сам Ньютон не оставил о нем никакого письменного свидетельства. Тем не менее существует несколько версий этой истории, составленных современниками Ньютона. Наиболее подробный отчет был написан Уильямом Стьюкли, молодым членом Королевского общества и антикваром, больше всего известным сегодня благодаря своим исследованиям каменных колец[30] Британии. В 1726 году, как вспоминал Стьюкли, они с Ньютоном оказались вместе в Лондоне: «После обеда, так как погода стояла теплая, мы вышли в сад и выпили чаю под сенью яблони; только он и я… В разговоре он поведал мне, что сейчас был в точно такой же ситуации, как когда ему в голову пришла мысль о земном притяжении. “Почему яблоко всегда падает перпендикулярно земле?” – подумал он тогда. Мысль эта была вызвана падением яблока, когда он сидел задумавшись. Почему оно не падает в сторону или вверх? Но постоянно к центру Земли? Конечно же, причина в том, что Земля притягивает его. Должно быть, материя обладает силой притяжения».

Современная история о яблоке Ньютона – это история об истории о том, что рассказал Ньютон. Именно из-за этого те деревья оказались овеяны полумифическими сюжетами. Невозможно было ни подтвердить достоверность истории, ни опровергнуть ее. Отреагировав на это затруднительное положение, академики вели себя так, словно она была и правдивой, и ложной. История то переставала быть легендой, то снова становилась ею. Деревья оказались под невыносимым мифологическим бременем, и это был пример того, как при столкновении с организмами, находящимися за пределами мира человека, привычные нам категории трещат по швам. Вдохновило ли какое-нибудь яблоко Ньютона, когда он формулировал закон всемирного тяготения, уже давно потеряло значение. Деревья росли; миф процветал.

Очень вежливо я спросил у директора, нельзя ли сорвать с яблони несколько яблок. Мне не приходило в голову, что с этим возникнут какие-либо сложности. Нам сказали, что яблоки редкого сорта под названием «Цветок Кента» (Flower of Kent) славились своим неприятным вкусом. Дело было в сочетании кислоты и горечи, как объяснил директор, – сочетанием, которое многие ассоциировали с характером Ньютона в конце жизни. Меня очень удивил его твердый отказ, и я спросил о его причине. «Туристы должны видеть, как яблоки падают с дерева, – извиняющимся тоном признался директор, – чтобы придать мифу достоверности».

И кто кого дурачил? Как могло столько серьезных уважаемых людей настолько опьянеть от истории, так утешаться ею, сдерживаться ею, восхищаться ею, быть ослепленными ею? А с другой стороны, как бы они избежали этого? Истории рассказывают, чтобы изменить восприятие мира, так что они редко не оказывают на нас этого воздействия. Но редко складывается ситуация, в которой абсурдность была бы настолько очевидна – в которой растению позволялось бы разыгрывать для нас такую вопиющую клоунаду. Я подобрал один из уже разлагавшихся паданцев, вдохнул запах спирта и решил, что именно из этих гниющих яблок и сделаю вино.

Проблема была в том, что мне нечем было выжимать из яблок сок. В интернете я прочел о неурядице, постигшей население одного из пригородов Кембриджа. С веток яблонь жителей этого предместья, свешивавшихся над дорогой, падали яблоки. Мальчишки использовали паданцы как метательные снаряды. Было разбито несколько окон, и пострадало несколько автомобилей. Вдохновенно разыграв политический гамбит, община городка предоставила общественный пресс для выжимания яблочного сока, чтобы разрешить проблему и найти лучшее применение отходам. Это оказалось выходом из ситуации. Жажда разрушения была подавлена в процессе отжимания сока. Сок же, перебродив, превращался в сидр. Сидр дружно выпивался, что поддерживало коллективный дух. Принцип был разумным. Человеческий кризис подвергался разложению при помощи гриба. И уже в который раз люди объединялись, чтобы пожертвовать отходы для удовлетворения грибного аппетита. Грибной метаболизм, в свою очередь, благотворно влиял на человеческую жизнь и культуру.

Пиво, пенициллин, псилоцибин, ЛСД, биотопливо… сколько же раз все это происходило раньше?

Я связался с ответственным за пресс и попросил разрешения воспользоваться им. На пресс был большой спрос, и каждый, кто брал его напрокат, должен был передавать его следующему пользователю лично. Мне дали телефон местного священника, который подъехал через несколько дней на стареньком «Вольво», в прицепе которого покоился элегантный агрегат. У него были выглядевшие зловеще зубчатые шестерни, чтобы перемалывать яблоки в пульпу, большой винт для выдавливания и желоб, по которому должен был вытекать сок.

Ночью мы с приятелем, вооружившись большими походными рюкзаками, собрали яблоки Ньютона. Мы оставили несколько из них висеть на ветках яблони ради мифа, но – мне жаль говорить об этом – бóльшую часть из них прихватили с собой. Позднее я узнал, что мы «тырили яблоки» (