Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее - [51]

Эти ранние союзы превратились в то, что мы сейчас называем микоризными отношениями. Сегодня более 90 % всех видов растений зависят от микоризных грибов. Это правило, а не исключение: грибы – более прочная основа растительного мира, чем плоды, цветы, листья, древесина и даже корни. На этом тесном, интимном партнерстве, в котором есть все – сотрудничество, конфликты и соперничество, – растения и грибы строят коллективное процветание, на котором держатся наше прошлое, настоящее и будущее. Мы немыслимы без них, но как редко о них думаем. Какой ценой обходится нам это небрежение, уже очевидно. Мы не можем позволить себе относиться к этому так и дальше.

Как мы уже могли убедиться, водоросли и грибы имеют обыкновение сотрудничать. Их объединения могут принимать различные формы. Одним примером являются лишайники. Водоросли, в том числе микроскопические, – другой пример; многие водоросли, выброшенные волнами на берег, зависят от грибов, обеспечивающих их питанием и не дающих им высохнуть[22]. Кроме того, есть еще мягкие зеленые шары, выращенные за несколько дней исследователями в Гарварде: они представили друг другу независимо растущие грибы и микроскопические водоросли. До тех пор пока грибы и водоросли сочетаются с точки зрения экологии, пока они вместе исполняют метаболическую «мелодию», которую ни один из них не вытянет в отдельности, они будут формировать все новые и новые симбиотические отношения. В этом плане союз грибов и водорослей, из которого возникли растения, – часть большой истории, эволюционный рефрен.

В то время как в рамках лишайника партнеры образуют «тело», совершенно непохожее на собственные «тела», с партнерами в микоризных отношениях такого не происходит: растения по-прежнему выглядят как растения, а в грибах можно легко узнать грибы. Так образуется совершенно иной, более свободный тип симбиоза, в котором одно растение может одновременно союзничать со многими грибами, а один гриб – со многими растениями.

Чтобы отношения процветали, и растение, и гриб должны подходить друг другу в метаболическом плане. Это знакомое условие. В процессе фотосинтеза растения забирают углерод из атмосферы и создают углеводы и липиды, от которых зависит большая часть жизни. Развиваясь внутри корней растений, грибы получают привилегированный доступ к этим источникам энергии – питание. Однако для поддержания жизни одного фотосинтеза недостаточно. Растениям и грибам нужно нечто большее, чем источник энергии. Из почвы, наполненной волокнами и микропорами, полостями и лабиринтами гниющих растительных остатков, нужно добыть минеральные вещества. Грибы ловко находят дорогу в этих дебрях и могут добывать пищу так, как не могут растения. Приютив грибы в своих корнях, растения получают усовершенствованный «лаз» к источникам этих питательных веществ. Они тоже получают пищу. Заключив союз с грибом, растение получает грибной «протез», а гриб – растительный. Оба используют друг друга, чтобы расширить возможности. Это пример того, что Линн Маргулис нарекла «близостью незнакомцев». Только вряд ли их теперь можно назвать незнакомцами. Взгляните на корни, и вам все станет понятно. Под микроскопом корни превращаются в целые миры. Я на много недель погрузился в их изучение, иногда был увлечен, а иногда – разочарован. Опустите свежие тонкие корни в блюдо с водой, и вы увидите расползающиеся гифы. Прокипятите корни в красителе и расправьте на предметном стекле, и вы увидите переплетения. Грибные гифы раздваиваются и сливаются, взрываются внутри клеток растения буйством разветвляющихся нитей-отростков. Растение и гриб обнимаются и прижимаются друг к другу. Трудно вообразить более интимные позы.

Самое странное, что я когда-либо видел под микроскопом, – прорастающие семена-пылинки. Это самые мелкие семена на свете. Одно семечко можно рассмотреть невооруженным глазом – оно размером с кончик волоса или ресницы. Такие семена производят орхидеи и другие растения. Они почти ничего не весят и легко разносятся ветром и дождем. И они не прорастут, пока не встретятся с грибом. Я провел много времени, пытаясь поймать их за этим занятием. Я зарывал тысячи семян-пылинок в маленьких мешочках и откапывал их через несколько месяцев, надеясь, что какие-то из них дали ростки. Я передвигал их иглой по стеклянной чашке Петри, пытаясь рассмотреть под микроскопом хоть какие-то признаки жизни. Через несколько дней я нашел то, что искал. Некоторые семена набухли и превратились в толстые комочки, опутанные грибными гифами, расползавшимися по стеклу узкими длинными липкими лентами. Внутри развивающихся корней гифы спутывались в узлы и кольца. Это не было похоже на половые отношения: грибные клетки и клетки растения не слились и не объединили свою генетическую информацию. Но по сути это было ими: клетки двух разных существ встретились, объединились и начали сотрудничать ради новой жизни. Представлять будущее растение отделенным от гриба было бы абсурдом.

Неясно, как впервые возникли микоризные отношения. Некоторые решились предположить, что первые встречи были спонтанными и проходили во влажной обстановке: грибы разыскивали еду и пристанище внутри водорослей, выброшенных на грязные берега озер и рек. Другие, наоборот, предполагают, что водоросли прибыли на сушу уже со своими грибными партнерами. В любом случае, как объясняет Кейти Филд, профессор Лидского университета, «они вскоре стали зависеть друг от друга».