Запретные миры - [2]

Рагарил с холодной усмешкой смотрел на Эльбо, удобно вытянувшись на своем черном троне. Этот трон был настоящим произведением искусства. Скромный, почти лишенный украшений, он тем не менее поражал своей красотой — холодной и бесчеловечной. Человек вряд ли смог бы даже просто усесться на этот трон, и уж тем более удобно вытянуться. Но Рагарил сейчас был в своем истинном виде — дома он никогда не менял облик, не прикидывался человеком.

Эльбо, наконец перехватив взгляд Рагарила, резко остановился на месте. Каким-то образом этот взгляд сказал ему все и сразу, и он еле удержался на ногах.

— Ты знал, да? — горько сказал Эльбо, как-то сразу успокоившись. — Знал еще тогда… два года назад… Все это время знал — и не предупредил нас! Торквемада пошел в Лес, действительно, как на прогулку. А ты молчал — что ты теряешь? Торквемада прихлопнет Мазириана — отлично. Мазириан прихлопнет Торквемаду — тоже ничего. Подумаешь, Младший Лорд! Зато великий Рагарил узнает силу противника!

Рагарил улыбнулся в ответ, не разжимая губ — или того, что заменяло ему губы.

— Молодец. Неплохо… для деревенщины. Тебе даже не хватило смелости додумать до конца.

Эльбо, конечно, понявшему, кем еще может пожертвовать Рагарил, хватило ума промолчать.

* * *

Мазириан, наконец-то сбросив жесткую перевязь и тяжелый плащ волшебника, нежился в горячей ванне, откинувшись назад так, чтобы вода касалась затылка. Все прошло даже лучше, чем он смел надеяться. И хотя тело страшно ломило, хотя опять разболелись двухсотлетние шрамы от хлыстовых деревьев — радость переполняла его. Удалось! Да еще как удалось!

Только раз в триста тысяч лет открывается доступ в три Запретных Мира — три мира, о которых ходят легенды, о которых мечтают все волшебники. Да и то в каждом Мире можно остаться лишь на несколько часов — или на триста тысяч лет.

В памяти людей не сохранилось, кто из могущественных богов или демонов древности создал Запретные Миры и зачем. Обычному человеку все они не нужны и даром: запрещено — и чудненько, пусть так и остается! Обычному человеку в Запретные Миры не попасть, да и не хочет он туда. Только маги рвутся туда, самонадеянно пытаются пройти меж мирами в обход порталов и пропадают навеки неизвестно где — и все ради кладов Запретных Миров.

Не больно-то и дорогие это клады. Золотишко, камушки — все как положено; но… не разбогатеть на этом, не стоят клады таких опасностей. И все же когда на пару часов открывается портал, величайшие маги, рискуя всем, идут в Запретные Миры, а прочие бессильно скрипят зубами. Ибо каждый камушек, каждый слиток или старый меч из кладов Миров пропитаны магической энергией; да так, что если все три клада дать самому обычному деревенскому колдуну, да если не спалит его такая сила, то будут его мощь и власть не многим меньше, чем были у самого Архинекроманта Фандаала.

И как будто этого показалось мало, или странное чувство юмора было у создателя Запретных Миров, только действует в них еще одно правило: каждое убийство повышает энергию мага-убийцы, и вдвойне — если убил он лично, а не марионетками — созданиями своими. Потому и боятся мелкие маги Запретных Миров: дрожат, и вожделеют, и вожделеют, дрожа. Ибо ныне идут в Запретные Миры могущественные Лорды Хаоса — Торквемада, Эльбо Смогг и сам страшный Рагарил. Торквемада и Эльбо были раньше людьми, пока не предались Тьме. Что же до Рагарила говорят, что не человек он и не демон. Говорят, что неизмерима сила его — и обычная, и волшебная. Говорят, что был он сильнейшим в древнем и мудром племени людей-драконов, но прошел самое сердце Тьмы, и она изменила его, стократ увеличив его силу; а племя отказалось от него. А другие говорят, что он-то и есть сердце Тьмы, живое воплощение Хаоса. Много чего говорят. Как-то в давние времена Мазириан встал на его дороге и еле-еле ушел живым; и вряд ли с тех пор Рагарил ослаб или подобрел.

Но и Мазириан ныне уже не тот. Прежний тихий маг-ученый погиб двести лет назад под ударами деревьев-хлыстов. А тот, кто чудом выжил, стал закаленным бойцом; отважным, справедливым и безжалостным. Очень давно узнал Мазириан из древних рукописей тайну порталов Запретных Миров; и все эти двести лет готовился войти в них.

И вот открылась первая дверь; и Мазириан вошел в первый Запретный Мир — Лес; и в Лесу схватился с младшим Лордом Хаоса — Торквемадой. Дикие гигантские пауки — жители Леса — наблюдали за схваткой, беспристрастно разрывая каждого, кто поворачивался к ним спиной.

И пал Торквемада! Верхом на грифоне гнался за ним Мазириан. Магическая молния опалила Лорда, тяжело ранив его. Не помогли ему его создания: погибли они под стрелами заклятого лука Мазириана, после того как погиб их творец. А кентавры Мазириана перетаскали сокровища к порталу.

Теперь, вспоминая эту битву, Мазириан удовлетворенно улыбался. Младший Лорд Хаоса оказался не так уж страшен. В этом слабость всех питомцев Тьмы — Тьма дает им силу, но она же и поселяет в них самонадеянность. Право же, в Лесу Мазириан куда больше натерпелся от гигантских пауков, чем от Торквемады. Он передернулся, вспомнив надвигающуюся многоглазую громаду с огромными ядовитыми челюстями. Как жалобно кричал его верховой грифон, пока паук, посвистывая, рвал его на части! А сам Мазириан, чуть не сломав ногу, успел спрыгнуть и всадил в раздувшееся белесое брюхо четыре заклятых стрелы почти в упор.