Запретное чтение - [102]

Шрифт
Интервал

Вообще-то я все это время ждала, что за мной придут. Каждый новый день я воспринимала как знак того, что Иэн пока что не выдал меня, что он продолжает рассказывать всем про Метрополитен-музей. Я выдержала десять дней, после чего заставила себя позвонить в библиотеку.

— Лорейн спрашивает, искать ли замену на твое место, — сказал Рокки, едва услышал в трубке мой голос.

— Видимо, да.

Я не успела подумать над ответом, да мне это было и не нужно. Я не могла представить себе своего возвращения.

— Мне сейчас надо побыть здесь, с родителями, — сказала я. — Отец попал в аварию, и я здесь с ним. Очень много лекарств.

— «Очень много лекарств», автор — Роберт Макклоски, — сказал Рокки, хотя сам понимал, что получилось не смешно. — В общем, Иэн Дрейк вернулся.

— Правда? — спросила я совершенно искренне. — В смысле, я прочитала об этом в интернете, но не знала… Так он правда вернулся?

— Просто взял и пришел, пару недель назад.

Рокки не сказал, что Иэн пришел именно в библиотеку, и я решила, что, возможно, он передумал и просто пошел домой и нажал на родной звонок. А скорее всего, кто-нибудь увидел его, пока он шел от станции «Грейхаунда».

— Где он был? С ним все в порядке?

— Никто ничего не говорит — известно только, что он убегал из дома. Не такая уж это история, чтобы в «Ганнибал геральд» опубликовали большую статью. Это тебе не ярмарка печенья и не присуждение звания бойскаута.

— Понимаю. Что же ты мне не позвонил?

— Ну и потом, насколько я знаю, родители забрали его из школы, и никто его не видел с тех пор, как он вернулся. У нас он ни разу не появлялся. Я разговаривал с учительницей из его школы — той, которая все время сюда приходит.

— Софи?

— Возможно. Она сказала, что на следующий день после его возвращения родители забрали из школы документы и сказали, что будут обучать сына самостоятельно. Она вся прямо тряслась. Думаю, она боится, что они запирают его в чулане.

Рокки остановился, но я побоялась отреагировать как-нибудь не так, поэтому промолчала. А он тем временем продолжал:

— Она рассказала, что в прошлом году он как-то раз пришел в школу с отметиной на лбу, потому что его заставили всю ночь стоять на коленях на ковре, опустив голову, чтобы он в чем-то там раскаялся. Боюсь, ты была права насчет его родителей.

Я засомневалась, действительно ли это была Софи, ведь она всегда говорила, что с ним все будет в порядке. Но это было давно — когда у него еще была школа и библиотека.

Я молчала. Я вдруг поняла, что не могу мириться с тем, что не знаю, где Иэн и что он делает. Я представляла себе, как он стоит на коленях в чулане или пакует вещи, чтобы на год уехать в лагерь пастора Боба. И больше всего меня пугало то, что если бы подобное происходило с Иэном два месяца назад, это было бы неправильно и ужасно, но теперь все это было не просто неправильно и ужасно — теперь во всем этом была виновата я сама, потому что позволила ему вернуться домой.

Вот тут-то мне бы и сдаться. Рассказать бы Рокки, и полиции, и Дрейкам, что Иэн ни в чем не виноват, что я увезла его помимо его воли. Но я не смогла этого сделать — во всяком случае, не сделала. Я искренне считаю, что это бы мало что изменило. Наверное, Иэн даже не поддержал бы эту новую легенду. Из всего, что произошло, я только в этом одном своем поступке отказываюсь признать себя виновной. Но, возможно, именно из-за этого одного поступка я и попаду в ад.

— Честно говоря, — сказал Рокки, откашлявшись, — пока Иэн не вернулся, я думал, что он с тобой.

— Что?!

— Люси, ты исчезла как раз на следующий день. И к тому же ты так о нем беспокоилась.

— Рокки, я не похититель детей, — сказала я.

— Я знаю, — ответил он не вполне уверенным голосом.

— Возможно, он был у этого их пастора. Тип и в самом деле отвратительный. Послушай, завтра я пошлю Лорейн инструкции на лето — тебе придется помочь ей залезть в почту. И скажи ей, чтобы она смело искала кого-нибудь на мое место. Я как-нибудь заеду за своим хламом.

— Звони, когда будешь в городе, — сказал он так, как будто не был уверен, что это когда-нибудь произойдет.

38

Жара не спадала

Прошло два месяца, прежде чем я решилась вернуться. Все это время отец посылал Тиму плату за квартиру, чтобы тот не выставил мои вещи на улицу и не пустил мой гардероб на театральные костюмы. Был июнь, семь часов вечера, и после холодных зимы и весны наконец-то пришло долгожданное тепло. Я медленно въехала в город, вглядываясь в лицо каждому человеку, мимо которого проезжала, каждому ребенку у ларька с мороженым, но никого не узнавала.

А вообще-то теперь я знала адрес Иэна, благодаря славным журналистам из «Сент-Луис Пост-Диспэтч». Я поехала по его улице — медленно, но не слишком. Я не знала, что он станет делать, если выглянет в окно и узнает мою машину. Он мог рассмеяться, мог с криком побежать к матери, а мог вылететь на улицу и броситься ко мне на капот. Дом был очень миленький, белого цвета, а перед ним на лужайке цвели пионы и ирисы. На первом этаже было большое окно, но занавески были задернуты. На дорожке рядом с домом стоял белый внедорожник. Я развернулась в конце квартала и проехала мимо дома еще раз. Во дворе не было никаких митингующих с плакатами, на крыльце не разбили лагерь группы молящихся граждан, и дразнящиеся одноклассники не швырялись в окна камнями. Не было слышно ни криков, ни возгласов «Аллилуйя!», ни грохота христианской рок-музыки. У обочины стоял пакет с мусором. Я просто поехала дальше. Что еще мне оставалось делать?


Еще от автора Ребекка Маккаи
Мы умели верить

В 1985 году Йель Тишман, директор по развитию художественной галереи в Чикаго, охотится за необыкновенной коллекцией парижских картин 1920-х годов. Он весь в мыслях об искусстве, в то время как город накрывает эпидемия СПИДа. Сохранить присутствие духа ему помогает Фиона, сестра его погибшего друга Нико. Тридцать лет спустя Фиона разыскивает в Париже свою дочь, примкнувшую к секте. Только теперь она наконец осознает, как на ее жизнь и на ее отношения с дочерью повлияли события 1980-х. Эти переплетающиеся истории показывают, как найти добро и надежду посреди катастрофы. Культовый роман о дружбе, потерях и искуплении, переведенный на 11 языков.


Рекомендуем почитать
Пролетариат

Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.


Всё сложно

Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.


Дом

Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Англичанка на велосипеде

Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.