Запретная Зона - [4]

7

- Ты чего не пьёшь?- спросил он. - Я не могу есть и пить одновременно, ты же знаешь. - Ты хочешь сказать, она не идеал, да? Ты это хотел сказать? - Да нет... - Ты это хотел сказать. Что она первая попавшаяся. Но это не так. - Я знаю, что это не так. - Я говорю тебе, это не так. Ты... - Я всё понимаю. - Не понимаешь. - Ну как хочешь,- сказал я.- А я вот сейчас подумал, что я-то вернулся совсем за другим. Да и не возвращался я вовсе, просто потому что вернуться никуда нельзя. Этот город и тот, из которого я уехал два года назад - это два разных города... - А ты? - Вот именно. - Ты изменился? - Вот именно. Есть что-то за пределами этого "я". Того, к чему я привык. - И ты думаешь, это "что-то" может быть лучше? - Есть что-то, что неизменно, и мне не нужно подтверждать это искусственно, и не нужно ничего искусственно закреплять. За собой. - Почему ты так в этом уверен? - Не знаю. - Если ты не знаешь, почему ты уверен, то ты не уверен? - Не знаю. - Если есть что-то, что ты не можешь переступить... - Да,- сказал я.- Что-то я не могу переступить. Как не могу предать свою страну... - В этом поиске нового. - Да. - И потому ты уехал? - Я вернулся. - Надо сказать, ты очень внезапно уехал. Это было похоже на бегство. - Не всё ли равно, на что это было похоже? - Кофе готов. - Да. - Давай, наливай, а то остынет. - Не остынет. Эта кофеварка с подогревом. - Ты хочешь успокоиться, а для меня спокойствие означает смерть. Даже не смерть - смерть прекрасна. Омертвение. - Я хочу успокоиться? - Ты сам так сказал. - Что я сказал? - Что ищешь постоянства. Но обустраивая тылы, ты отказываешься от наступления. Потому что невозможно наступать, всё время обустраивая тылы. И при этом ты хочешь непременно быть современным и готов принять любые новые правила. - Не понял. - Мы никогда не понимаем того, что может нас разрушить. Так мы защищаемся. - Значит, я защищаюсь от жизни? Ну спасибо. - Не обижайся. - Да нет уж,- сказал он.- Пожалуй, обижусь. - Ну как хочешь,- сказал я, пожав плечами. Он поставил на стол чашки и налил кофе. - Что-нибудь достать? - Я не пью сладкий. - Я имел в виду печенье там... - Мы идём разными путями, но к одной цели, а в чём эта цель, ни ты, ни я не знаем. Может быть, я знаю больше, чем ты, а может быть, наоборот. С другой стороны, несовершенное знание суть заблуждение. А всякое знание несовершенно... - Но есть факты. - Да. Но мы всякий раз интерпретируем их, и всякий раз по-разному. - Ну, не всякий раз. - Мы умеем не замечать того, что может нас разрушить. - Это не всегда удаётся. Я кивнул. - Да. Иногда мы видим то, чего нам не следовало бы видеть. - И что же нам делать? Я пожал плечами. - Иногда помогает слабость, иногда - сила. Я не знаю, чем всё это закончится. Моя жизнь ещё продолжается, а ты спрашиваешь о моих суждениях и ждёшь окончательных формул. - Но есть же в тебе что-то, что не меняется! - Да,- сказал я.- Переменчивость. - Значит, Москва - это твой город? Наверное, ты по нему скучал, потому и вернулся? - Да. И ещё. Мы знаем друг друга четырнадцать лет, и наверное, это что-то значит. - Да,- сказал он.- Но я не об этом. - То, что неизменно, и есть подлинное. - А ты спрашиваешь, зачем я женился. - Можешь считать, что я ни о чём не спрашивал. - Или ты хотел спросить, почему я женился именно на ней? - Какая разница? - Для меня большая. - Ты любишь её? - Да. - Так я и думал. - Я в самом деле люблю её. - Любовь - это разрушение. - Ну, может быть, я тоже ищу чего-то за пределами своего "я". - Хороший у тебя кофе. - Обычный. - Нет, хороший. - Хочешь ещё? - Да, но чуть позже. Ты знаешь, в городе, где я жил эти два года, есть ботанический сад. Я любил приходить туда, гулять среди деревьев, я полюбил его. И вот однажды в городе был ураган. Ветер срывал с крыш черепицу, вырывал с корнями деревья, обрывал линии электропередач... Я вышел на улицу. Фонари не горели, и вокруг было темно, в домах не было света, и ни одного человека вокруг, словно бы город вымер. И только этот ветер, который хотел свалить меня с ног, а я стоял, сопротивляясь ему, и он не мог одолеть меня, и такая радость, такое ликование было, я кричал что-то, орал, размахивая руками, мне хотелось, чтобы ветер дул сильнее, сильнее! Чтобы он повалил, уничтожил, стёр с лица земли всё вокруг, чтобы ничего не осталось, чтобы заново, всё можно было начать заново... А потом я вспомнил об этих деревьях в ботаническом саду, и мне стало так жалко их, что на глаза навернулись слёзы. Я представил себе, как они сгибаются на ветру, и возненавидел его. Я почувствовал, как им больно. Я не хотел, чтобы они погибли. Понимаешь? - Ты хочешь сказать, что... Для меня всё это как твой ботанический сад? - Что, всё? - Жена. - Жена? - Ты спросил, зачем я женился. - Я воспринимаю её только как твою жену, но ты не обязан воспринимать её только так. - Зачем тогда ты это спросил? - А почему бы мне было не спросить? - Ты спросил об этом слишком серьёзно. Не помню, чтобы раньше ты говорил о чём-нибудь без иронии. - Может быть, я изменился? - Нет. - Тебя это тревожит? - Да. Ты спросил меня об этом без иронии. Ты хочешь сказать, это мой ботанический сад. Ты хочешь, чтобы я уступил её тебе? - Что? - Ты хочешь, чтобы я уступил её тебе? - Ты не сможешь этого сделать, а я не смогу этого принять. Как же я могу этого хотеть? - Но ты хочешь этого? - Не так уж и важно, чего я хочу... - Почему иначе ты заговорил об этом? - Я говорил о другом. - Ты спросил меня, почему я женился. - Да, и что? - Зачем иначе бы ты об этом спросил? - Затем что есть ты, и есть я. И мы были, когда её ещё не было. - Знаешь, как мы с ней познакомились? - Ты расскажешь мне об этом. Давай сварим ещё кофе. - Давай,- сказал он. Он встал и, достав из кофеварки фильтр, промыл его под краном, засыпал новый кофе, налил в кофеварку воды и включил её. Я закурил. Он приоткрыл окно. - Мы познакомились с ней в метро,- сказал он. - В вагоне? - Да. Я увидел её и подошёл, а у неё на пальце было обручальное кольцо, и она сказала, что нарочно носит его, чтобы к ней не приставали на улице. - И вы поженились. - Да, через два месяца. - Долго же тебе пришлось её уговаривать. - А почему ты думаешь, что я её уговаривал? - Ты же знаешь, я обо всём говорю с иронией. - Ну и что же нам теперь делать? - Что?- сказал я. - Ты уехал, потому что этот город тебя разрушал, потому что ты не мог или не хотел переступить через что-то... И вот ты вернулся. И что? Что нам теперь делать? - Ложиться спать,- сказал я.- Ты во сколько встаёшь? - А мне некуда тебя положить. - А мне не на чем будет добраться домой, да и не хочу я никуда ехать. Мне с утра на работу, а отсюда добираться ближе. - И что? - Ничего,- сказал я.- Если у тебя нет лишнего матраса, я останусь на кухне. Ты сказал, что в холодильнике есть ещё водка, а значит, я могу просто не спать эту ночь. Посидеть здесь. Только вынеси мне из комнаты магнитофон. У тебя есть наушники?