Запретная зона - [113]

Каменев приложился к «живой воде», а старший лейтенант Андреев смотрел на него и улыбался, заранее зная, что погон своих не снимет, потому что такого периода заведомо не найти, а историю сегодня можно двигать разве что в милиции.

Две недели проверок фонда «Прометей», болезнь жены, забота о доме превратили Илларионова в развалину. По крайней мере, так он себя чувствовал. Держался из последних сил, стараясь жить в масштабе сегодняшнего дня и даже часа, ни на минуту не заглядывая вперед, в безусловно черное завтра. Болели почки, он убеждал себя, что так и надо, так и должно быть в этом возрасте, и поскольку сделать все равно ничего нельзя, стало быть, нечего обращать на это внимания.

Он присматривался к неоднородному коллективу сотрудников фонда, отмечал среди них людей индифферентных и докучливых, циничных, трусливых и равнодушно-бесстрастных, каждым интересовался в кадровом отделе и пытался систематизировать их по какой-то своей, на чутье основанной градации. На удивленье, чутье еще не атрофировалось: в каждом отделе на десяток спецов приходилось по одному-два человека, казалось бы, не имевших отношения к его непосредственной деятельности. Хладнокровными и безразличными к проверке были нестарые еще офицеры запаса, наличие которых в таком фонде было не удивительно и не доказывало причастности «Прометея» к уголовщине. Но Илларионов знал подоплеку проверки, а потому отнесся к кадровому подбору с подозрением. Подобным делом он занимался лишь единожды, на заре своей следовательской молодости в Краснознаменном Дальневосточном. Тогда ему в опечатанную комнату совершенно необъяснимым образом подбросили здоровенную болотную гадюку — уведомление о возмездии. И все-таки, на исходе седьмого дня Илларионов нащупал тонюсенькую ниточку умышленных нарушений, скрытых тщательностью, позволяющей истолковывать их двояко: как оплошность и как естественную в условиях рынка операцию. Не испытывая склонности к ревизорской работе, Илларионов тем не менее принялся разматывать эту скользкую ниточку, боясь ошибиться, привлечь внимание, вспугнуть. К концу срока, истраченного на бухгалтерский ликбез, затяжелела, вдруг затрепыхалась в чуткой руке наживка.

— Выглядите вы, Алексей Иванович, неважно, — сказал ему Швец с сочувствием.

— Под Богом ходим, — ответил Швецу, к которому питал глубокое и искреннее уважение. — Это, Петр Иванович, оттого, что в молодости не допил, не догулял, приходится расплачиваться за то, что мало грешил — организм своего требует.

Петр засмеялся: не часто слышал от Илларионова остроты.

— Так что же за механизм они изобрели?

— Хм, изобретатели!.. — покачал головой Илларионов. — Уэповцы, поди, это за семечки принимают: и не они одни, и не только сегодня. Другое дело, что конспирация у них на высоте… В общем, образовались они в восемьдесят шестом. Общественный фонд, естественно, пошли денежки. Комсомольские, партийные, конверсионные — все вкладывали, кому отмыть хотелось, легализовать. И люди не скупились — цель-то благородная, давать, так сказать, огонь… Год-другой вкалывали, доверие зарабатывали, фирмой дорожили. Мало-помалу капиталец стал нарастать. Скупали ветхое жилье, ремонтировали и раздавали. Офицеры из ЗГВ и союзных республик косяком шли. Благотворительной деятельностью не гнушались — все чин чинарем, как и положено по уставу фонда. Потом прибыли растут, а отдача все мельче, все реже, скупее — расклад прихода-расхода очень интересный получается, без очков видно. К разгару великих перемен образовался солидный стартовый капитал… Это я в общих чертах, Петр Иванович, тут не без моих догадок, — все это надо экскаватором копать, а не саперной лопаткой. Но в целом вот какая картина наметилась. Стали они не только меценатствовать, но и в долг деньги давать, под приличные проценты. Сами понимаете — не нищим, а фирмам, которые умеют обращаться со льготными кредитами. Те, разумеется, кредиты, полученные от фонда, с завидной организованностью прокручивали, спекулировали своим, то есть чужим товаром — бензином, нефтью, цветметом — и получали прибыль. Скажем, покупает фирма бензин по стандартной цене, но расходовать его не спешит, а продает другой фирме по цене вдвое большей; вторая фирма сплавляет его третьей, разумеется, опять взвинтив цену… и так далее — по большо-ому кругу! Наконец, последняя фирма, увеличив сумму до беспредела, предлагает его купить… кому бы вы думали?

— Государству.

— Э-э, как бы не так! Государственные денежки счет любят. Они на виду. Не-ет, Петр Иванович! Первой фирме!.. Круг замыкается. Но у первых якобы денег нет на такую дорогую покупку, а тут посевная кампания на носу — что делать? И обращается эта первая фирма к государству, которое ей год назад этот бензин, кстати, и отпускало по государственной же цене, просит кредитов. Естественно, урожай собирать нужно, государство отказать в субсидиях на благородные цели не может. Хотя, как нетрудно догадаться, люди, от которых это зависит, сообразовываются и со своим интересом, они эту механику понимают прекрасно. А наш «Прометей» получает свои денежки обратно, плюс проценты за кредит. Но и это не все, конечно. Договариваясь с кредиторами, они заранее условились, что на несколько специально открытых счетов те перечислят дополнительные деньги — по профилю фонда, то есть на благотворительность…