Запретная женщина, или Первая жена шейха - [85]

Через несколько минут Ибрагим обрушил на меня поток приветствий и любезностей. Я с такой легкостью ответила ему тем же, как будто всю жизнь только этим и занималась — подробно выяснила, как они с Айлин поживают. И только когда мы вышли из терминала, я спросила про Халида.

— Он здесь, — небрежно бросил Ибрагим.

Это могло означать все, что угодно: в Абу-Даби, в аэропорту или прямо у меня за спиной. Во всяком случае, я не видела никакого Халида. Но эта загадка наверняка вскоре разрешится, подумала я.

Удивительно, как легко я в течение нескольких минут вновь настроилась на арабский образ жизни. По-видимому, я всё-таки любила эту страну со всеми её законами и заповедями как никакую другую.

Тем временем мимо проехал белый «мерседес» и неожиданно остановился в нескольких шагах от нас. Ибрагим взял мой багаж и пошел к машине. Он загрузил вещи в багажник и открыл передо мной заднюю дверцу.

— Welcome to Abu Dhabi, sweetheart.

Так я и думала. Я только нежно коснулась рукой щеки Халида и в полном соответствии с местными правилами и нормами приличия скромно откинулась на спинку сиденья. Машина тронулась, и мы через минуту покинули аэропорт. Вдали мерцали огни города. Я знала, что пока мы не приедем, я ничего не узнаю о «программе мероприятий». Пока мне было понятно одно: Халиду нельзя было показываться в аэропорту. Что, скорее всего, означало, что в Аль Вахе ничего не изменилось. Но я не стану торопить Халида — в конце концов, мы ведь в арабской стране. Мысли мои летели по кругу, огни приближались, и вдруг я вспомнила разгневанного Маттара. Я молила Бога, чтобы Он избавил меня от какой-нибудь глупой случайной встречи с ним.

Мы уже какое-то время ехали по городу, когда Ибрагим вдруг воскликнул:

— Смотри, Верена, вон Электра-стрит, там наш дом.

— Понятно. Значит, я сейчас увижу Айлин?

— Ну, если ты хочешь — мы можем заглянуть на минутку в больницу, у неё сегодня ночное дежурство в приемном покое скорой помощи.

— Да нет, спасибо, Ибрагим. Мы же завтра все равно встретимся?

Тем временем машина припарковалась перед отелем «Меридиен». К моему удивлению, к стойке портье отправился не Халид, а Ибрагим. Вероятно, все должно было выглядеть так, как будто мы — гости Ибрагима.

Ах, как мне надоела эта конспирация! Она противоречила моим представлениям о морали. Халид, конечно, тоже наверняка чувствовал себя не намного лучше, если не хуже. Ему, наверное, временами казалось, что это чудовищное бремя проблем раздавит его.

Эти три дня в Абу-Даби мы провели у Айлин, в машине или в номере отеля. Как мне хотелось, взяв Халида за руку, шлепать по песку, смотреть на бирюзовую гладь моря и слушать шелест волн! Или хотя бы издали наблюдать за соколиной охотой. Но все это, похоже, было невозможно. «Смотреть» и «наблюдать» обычно приходилось сквозь тонированное окно машины. Я разыгрывала беззаботность и веселье, смеялась, но в глубине души не могла избавиться от чувства глубокой печали и разочарования.

Халида все это, кажется, вполне устраивало. Для него все эти вещи не имели особого значения. Ему нравилось нестись через пустыню в оборудованном кондиционером спортивном автомобиле под любимую музыку. Однако даже самые веселые звуки гитары и самые живописные барханы могут повергнуть в глубочайшую тоску. В зависимости от настроения мы то светились от счастья, то погружались во мрак. Последнее с каждым днем случалось с нами все чаще, и мы ничего с этим поделать не могли.

Так проходила моя жизнь в Объединенных Арабских Эмиратах в качестве жены Халида на первых порах.

Когда я в первый раз летела обратно в Швейцарию, то, взглянув на свой новый авиабилет, с радостью отметила, что это просто билет, а не «обратный билет».

Я уже три месяца курсировала между Цюрихом и Абу-Даби. Я уже так привычно садилась в самолет, как будто это был поезд. Иногда прямо после работы. Или прямо из аэропорта ехала на работу. За это время в Аль Вахе в известном смысле ничего не изменилось. Халид по-прежнему полагался на Аллаха и на время. Однако без благословения его семьи, правящего клана, мы никогда не обретем счастье и покой, это было ясно.

Иногда я пыталась найти поддержку у Айлин, но она упорно избегала разговоров на эту тему. У меня было такое чувство, что она до сих пор не могла забыть угрозу Ибрагима.

Зато она каждый раз, когда я прилетала в Абу-Даби, выступала главным инициатором походов в рестораны и бары. У нее всегда к моему приезду уже была наготове программа. Так что я побывала во многих интересных, порой очень необычных заведениях, чаще всего с какой-нибудь музыкальной программой, иногда просто на редкость экстравагантных. Например, в караоке-баре во дворце Аль Аин, в котором посетители сами поют, преимущественно песни «Битлз».

В этом баре собирались главным образом так называемые экспатрианты, иностранцы вроде Айлин, которые работали в Объединенных Арабских Эмиратах. Кстати сказать, за баснословное жалованье. И где бы эти экспатрианты ни встречались, всюду царила очень своеобразная, хмельная атмосфера — смесь жажды странствий с тоской по родине. Острее всего это чувствовалось в ливанском ресторане «Аль Биркек».