Запретная женщина, или Первая жена шейха - [59]

И с этими словами она вышла из кухни.

— Вкусно пахнет, — сказала я Хадии.

Она молча улыбнулась. Конечно, она не знала английского.

В прихожей опять раздался звонок. Голос Ибрагима, приветствовавшего вновь прибывших гостей, сразу же утонул в хоре мужских голосов, и я порадовалась, что успела вовремя укрыться в кухне. И в очередной раз прокляла Халида, который уверял меня, что мы заглянем всего на минутку.

Мне ещё предстояло усвоить, что на Востоке понятие «на минутку» означало совсем не то, что в Европе.

Пришел Ибрагим и откупорил бутылку красного вина. Я удивилась, с какой легкостью и уверенностью он исполнял роль хозяина. Может, этот суданец вообще никакой не аристократ, а просто жулик? Во всяком случае, очень обаятельный. Он тем временем наполнил три бокала и «чокнулся» с нами в воздухе. Затем чмокнул Айлин в щеку и вновь исчез. Его бокал остался в кухне. Хадия последовала за ним, неся в руках поднос со свежим душистым чаем.

Прошла целая вечность, прежде чем Халид заглянул в кухню.

— Верена, мы скоро поедем. Ибрагим сейчас вызовет нам такси.

— Вы что, не останетесь на обед? — спросила Айлин.

— Спасибо, Айлин, — поспешила ответить я за Халида, — но я ещё не акклиматизировалась, и мне хотелось бы отдохнуть.

Когда солнце медленно закатилось за крыши, Ибрагим отвез нас в отель. Никакое такси, как и следовало ожидать, так и не пришло. Ну ничего, в следующий раз им долго придется меня уговаривать «заглянуть на чашку кофе»!

— Какие у вас планы на завтра? — спросил Ибрагим, прощаясь с нами.

— Не знаю… — нерешительно начал Халид. — Может, Верена захочет посмотреть на пирамиды Гизы.

— Ну так давайте поедем вместе. Айлин наверняка тоже будет рада побывать в Гизе.

Я уже вообще не знала, что мне обо всем этом думать. Насколько радужным было мое настроение утром, настолько же мрачным оно было вечером. В лифте Халид сказал:

— Верена, ты не против, если мы сегодня поужинаем в номере? Я, честно говоря, немного устал. Я ведь ночью почти не спал.

— Надо же, какое совпадение! У меня тоже нет сил — правда, по другим причинам.

Он недоуменно посмотрел мне вслед, когда я прошла мимо него в спальню, чтобы снять жакет и туфли. Потом я услышала, как он молча плюхнулся на диван. «Боже, — подумала я, — не успели мы начать совместную жизнь, как уже пошли конфликты. И это на второй день». Это было ужасно.

Вернувшись в гостиную, я раскаялась в своих колкостях. Халид сидел с застывшим взглядом, устремленным в пустоту. Он даже не включил телевизор. Было такое впечатление, как будто он уже далеко от меня и от всего остального мира.

Я собралась с духом и присела перед ним на корточки.

— Наверное, мне ещё многому надо научиться. Понимаешь, жизнь в Египте настолько отличается от нашей жизни. Я только теперь постепенно начинаю понимать, что мне придется делить тебя со многими людьми.

— Но я же тебе сразу сказал, что мы не все время будем вместе с Ибрагимом и Айлин… — произнес он совершенно убитым голосом.

— Да, конечно. И это замечательно, что у нас есть друзья в Каире. Но пойми: совершенно чужая мне мужская компания… Тем более что я не понимала ни слова из того, что они говорили. Я чувствовала себя как на сковородке. Ты себе представить не можешь, как мне хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе.

У меня от волнения так колотилось сердце, что я чуть не свалилась в обморок! Я ведь вообще представления не имела, как себя вести…

Мне показалось, что Халид с трудом подавил смех.

— И нечего смеяться, — толкнула я его и хотела встать.

Халид, схватив меня за руку, притянул к себе, и мы затеяли с ним веселую возню. Так что конфликт, к счастью, не получил дальнейшего развития. Однако меня не покидало ощущение, что его мучило ещё что-то. Я то и дело ловила на его лице знаки какой-то внутренней тревоги.

— Давай посмотрим меню. Ты уже, наверное, тоже проголодалась.

— Ещё как.

В ожидании ужина мы устроились на диване.

— Милый, у меня такое чувство, что тебе не дают покоя какие-то мысли.

Он, застигнутый врасплох, прижал меня к себе и молча улыбнулся.

— Халид, обещай мне, пожалуйста, что с этой минуты мы будем совершенно откровенны друг с другом и всегда будем прямо говорить друг другу, если что-то не так, хорошо?

Он медлил с ответом, как бы что-то обдумывая и взвешивая.

— Ах, Верена, ты самое лучшее, что есть на земле, — произнес он наконец с тяжелым вздохом.

— Я слушаю, милый…

— Понимаешь… Этот звонок сегодня утром… Это звонили из Аль Вахи.

— И что?

— Это был мой младший брат Хасан. Он слышал, что вся женская часть семьи моей будущей жены поехала в Шарджу, к торговцу тканями…

— Я, честно говоря, не совсем понимаю, что это может означать.

— Да, конечно, ты и не можешь этого понимать, — откликнулся он, глядя в пустоту. — Это означает, что они хотят ускорить свадьбу. Что они уже выбирают ткань для свадебного платья невесты.

У меня на секунду остановилось сердце. Я не знала, что сказать. Меня словно оглушили, а Халид умолк. За окнами мерцали огни на Ниле. Ничто не говорило о том, какая драма разыгрывалась в одном из апартаментов старого дворца Гезира.

— Халид, — сказала я через какое-то время, — мои чувства сильнее всех моих сомнений. Что бы ни случилось, когда бы ни истек опущенный нам срок, моя любовь навсегда, навеки принадлежит тебе.