Запретная женщина, или Первая жена шейха - [51]

Пока он судорожно соображал и взвешивал, я в буквальном смысле заклинала его взглядом, чтобы он сказал: «Верена, неужели ты думала, что я отпущу тебя? Да ни за что на свете. Я никому не отдам тебя — никому. Я так люблю тебя…»

Мое сердце колотилось все сильнее.

— Верена, дай мне ещё немного времени… Пожалуйста!..

Этого-то я и боялась.

— Нет, Халид, не обманывай себя. Время тут не поможет. У тебя было десять лет — достаточно, чтобы как следует подумать. Если я сейчас уйду, — в моем голосе в этот момент было больше уверенности, чем в моей душе, — то это будет навсегда.

Наступило гнетущее молчание. Его глаза неотрывно смотрели на меня со страхом и отчаянием. Я вдруг отчетливо осознала, что должна принять решение.

— Послушай, Халид, — сказала я, чувствуя, что голос вот-вот изменит мне, — я сейчас навсегда исчезну из твоей жизни, и пожалуйста, прошу тебя: не мучай меня ни звонками, ни письмами.

Он по-прежнему упорно молчал.

Я уже готова была подумать, что он все же не до конца осознает смысл происходящего, но, ещё раз взглянув в его глаза, поняла: он не станет меня удерживать. Не в силах больше видеть это выражение на его лице, я резко повернулась и пошла к выходу.

Я вдруг увидела все перед собой до боли отчетливо, словно от вспышки яркого света. Я так и ушла, ни разу не оглянувшись и не проронив ни слезинки.

ПРОБУЖДЕНИЕ ОТ «ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ»

Какое-то время я жила словно под наркозом, пока наконец не осознала окончательность нашего разрыва.

Наступил сентябрь, время, когда летнее тепло иногда ненадолго возвращается. Я уселась на деревянную скамью, прямо перед маленькой речкой неподалеку от нашего дома. Свежий запах хвои напомнил мне опьяняющий аромат восточного ладана. В руках у меня было последнее письмо Маттара. Он писал, что его любимой матушке в октябре предстоит операция на тазобедренном суставе. И не где-нибудь, а в Мюнхене. Он и ещё несколько членов семьи будут сопровождать её в Германию. Его сердце начинает биться при мысли о том, что он скоро увидит меня. И он сразу предупреждает меня, что на этот раз я от него не ускользну. Он непременно должен видеть меня. Он должен сообщить мне нечто важное и серьезное.

Я невольно подумала о Халиде. Интересно, свадьба уже была или нет?

«Часто бывает, что со временем жених и невеста влюбляются друг в друга. Тем лучше». Так он мне однажды объяснял особенности мусульманских браков. Мысль о том, что и ему, возможно, выпадет такое счастье, оставила в моей душе неприятный осадок.

С тех пор как я вернулась в Швейцарию, я ничего о нем не слышала. Если не считать того, что он в тот день позвонил, чтобы узнать, благополучно ли я долетела.

Но я категорически отказалась подойти к телефону. Как и обещала ему в аэропорту.

Маттар тем временем писал стихи и мечтал о летнем отпуске в Швейцарии. Он собирался приехать в следующем июле. Я не знала, как он все это себе представлял. Мне было ясно, что у арабов свои, совершенно особые нормы и правила знакомства. Если бы он написал мне, что его семье не терпится познакомиться со мной и все будут рады моему приезду, я бы наверняка поехала на эти смотрины. Я бы чувствовала себя польщенной и с радостью и гордо поднятой головой полетела бы в Абу-Даби. Но поскольку ничего похожего не наблюдалось, у меня не было желания видеться с Маттаром.

Маттар очень расстроился, когда я сообщила ему, что меня в июле не будет в Швейцарии. Это, правда, не совсем соответствовало действительности, но я не видела смысла объясняться с ним.

И всё-таки мне было приятно в этот сентябрьский день получить от него очередное известие. Маттар был для меня связующей нитью, своеобразным окном в Объединенные Арабские Эмираты. Но готова ли я принять его, когда он соберется приехать в Цюрих из Мюнхена, я пока не знала. Он все равно сначала должен позвонить, а там видно будет.

Так проходили дни и недели, время бежало прочь незаметной струйкой. Я жила сегодняшним днем, завтрашний наступал сам по себе, а вчерашний ушел в прошлое. Безвозвратно. И вдруг моя жизнь неожиданно резко устремилась в совершенно другое русло.

Однако все по порядку. Все началось в октябре, как раз в тот момент, когда Маттар уже, можно сказать, был на пути в Цюрих.

В то утро мне казалось, что все под контролем, никаких сюрпризов судьбы не предвидится, а вечером корабль моей жизни уже опасно кренился под ударами шторма. Там, в пустыне, как будто по мановению волшебной палочки, явно что-то произошло. Я вдруг почувствовала опасность — не знаю, каким чувством. Или такие совпадения и в самом деле бывают?

Когда в тот вечер зазвонил телефон и я машинально, ничего не подозревая, сняла трубку и услышала тот самый голос из пустыни, я в ту же секунду рефлективно нажала на рычаг. Значит, там, в Аль Вахе, не намерены были соблюдать условия нашего договора. Правила игры были нарушены уже через четыре месяца. Допустим, он не сказал ни да, ни нет, и даже не покачал головой в знак согласия или несогласия. Но мои-то слова были однозначны. Это была ясная, недвусмысленная директива, которую я дала ему на все времена.

Телефон опять зазвонил. Я готова была заплакать от злости и отчаяния.