Запретная Родина - [6]

Теперь ужас не мог меня перехитрить, и я блаженствовала, наслаждалась каждым мгновением, и секунды были также неторопливы, как вечность.

Ванная цвета морской волны. Привыкшая к белому, я удивленно улыбнулась. Красиво!

– Здесь есть все, что тебе может понадобиться. Не торопись.

Алеард вышел и прикрыл за собой дверь, но я не стала защелкивать замок. Сердце тянулось к любимому, я старалась сделать всё побыстрее – включила воду, наспех ополоснулась, едва не рухнула, поскользнувшись на мыле. Оттерла грязь с ног и коленей, вымыла голову, и волосы легли шелковистой упругой волной. Я замоталась в гигантское полотенце, мне было прохладно и хорошо, и совсем не хотелось влезать в платье. Я подумала, нормально ли голышом бродить по дому? – засмущалась и все-таки оделась. Пришлось подождать, подсушивая волосы – с них текло, а я не хотела налить лужу.

В доме царил покой. Гостиная дышала волшебным красновато-лиловым светом. Одна лампа была желтой, и светила подобно маленькому солнцу, бросая на стены янтарные тени. Окна были раскрыты настежь, с улицы доносился ровный плеск волн, занавески колыхались на ветру. Я бесшумно прошла к балкону, выглянула наружу: как же прекрасно! Мерцали, отражаясь в воде, цветные огни города, шелестели кроны больших деревьев возле берега, а вода была голубой. Я повернулась и увидела Алеарда. Он смотрел на меня сурово и горестно, но затем горечь сменила бесконтрольная страсть. Я испугалась, когда он двинулся ко мне, начала пятиться к стене, пока  не ткнулась в нее спиной. Однажды это уже происходило с нами – в иное время, в ином месте. Алеард не замедлил шага, и я задохнулась от немого восторга, когда он притянул меня к себе. Отступать было некуда: из крепких объятий, властных рук мне не удалось бы вырваться. Я прятала лицо, пока он не протянул руку, и горячая ладонь легла на мою щеку. Алеард считанные мгновения глядел мне в глаза, и я чувствовала, как рождаются желания. В эти секунды звезды падали с ночного неба нам в руки, умытые бескрайним океаном Промежутка, и целые вселенные, полные огня и света, открывали глаза, чтобы радостно приветствовать новое начало, а с небес рушился сплошным потоком животворный ливень, сияющий молниями и ревущий громом… Твёрдые губы коснулись моих, и я едва не заплакала, содрогнулась всем телом. Алеард целовал меня нежно, и я питалась его поцелуями. Так, наверное, чувствует себя человек, который в пустыне находит желанную воду. Он и был моей водой, а если надо то и согревающим в ночи пламенем и сталью, защищающей от бед.

Спустя несколько минут Алеард нехотя отстранился, провел напряженной рукой по моим волосам.

– Ты исхудала, – нахмурился он. – Чем ты питалась, малышка?

– Я несколько дней не ела ничего, кроме соевых сосисок… – честно сказала я, и руки ощутимо дрожали. Живот упрямо требовал еды, но сердце моё жаждало иного насыщения. Я желала, чтобы он вновь поцеловал меня. А потом еще, и еще, и чтобы длилось это целую вечность, и чтобы жар его тела и жажда сердца оставались со мной всегда. Я пыталась найти слова, чтобы ему об этом сказать, но не смогла. Алеард провел меня в кухню, усадил на прозрачный стул. Я жадно ловила каждый его вздох, каждое движение. Он вытащил из духовки что-то вкусно пахнущее и мой живот требовательно и громко заурчал. Алеард хмыкнул.

– Держи. Это пирог с вишней.

– Ты испёк его для меня? – изумилась я.

– Это не трудно, – сказал он, продолжая улыбаться. – Да ты попробуй, вдруг не понравится.

– Очень вкусно! – сказала я, прожевав большой кусок.

Пирог был великолепен, и я торопливо поглощала его, не забывая периодически предлагать Алеарду. Но он отказывался, только тихо смеялся, глядя на меня. Это был прекрасный смех, ещё более вкусный, чем бережно приготовленная им еда. Густая красная начинка едва не шлепнулась мне на колени.

– Ой, – смутилась я. – Прости, ем как свинья.

– Фрэйа, глупыш... Это не важно. Ешь как хочешь, хоть вся перепачкайся.

Я робко хмыкнула.

– Спасибо, что не сердишься.

Он удивленно подался вперед и даже взял меня за руку.

– На что, малышка?

– Карина, – сказала я, и Алеард понимающе улыбнулся.

– Ясно. Она – патологическая чистюля.

– Именно! Ненавидит, когда я сижу на стуле, поджав под себя ноги, терпеть не может, когда человек ест жадно или поспешно, а если находит под столом крошки, сердится, словно там тонны мусора гниют.

Его смех отвлек меня от мыслей о доме.

– Когда-нибудь мы придем к тебе домой, малышка, и я нарочно извозюкаюсь как можно сильней, чтобы с бороды еда свисала. Очень уж хочется поглядеть, как твоя сестра станет отчитывать меня за неряшливость.

– Алеард, я…

– Не преувеличиваешь. Знаю. Карина и правда такая. Здесь поможет только одно средство – любовь к человеку, который не соответствует её гигиеническим стандартам. Вот уж тогда она простит ему и крошки, и закидывание ног, и прочие привычки.

И он мягко провел пальцем по моей нижней губе, собирая остатки ягодной начинки.

– Ты – моя вкусность, Алеард, – прошептала я, чувствуя след его прикосновения в сердце. – Прежде я бродила как во сне, толком не ощущая голода и холода. Ты не снился мне. – Я протолкнула комок в горле и продолжила: – Но я всё равно знала, что ты живешь где-то за границей миров.