Запоздалая оттепель, Кэрны - [49]
— Кузьма! Тебе сын звонил только что. Велел передать, что переехал. А куда, ничего не сказал. Ответил, мол, сам знает! — крикнул с крыльца сторож.
Кузьма кивнул ему. Прошел мимо. Он даже не обратил внимания на женщину, сидевшую на лавочке под старой березой. Да и что на нее обращать внимание? Баба сидела, отвернувшись к воротам, словно кого-то ждала, и казалось, никого не видела и не слышала. Внимательно вглядывалась в каждого человека, выходившего из автобуса.
Случалось, по выходным все старики выходили во двор. Сидели. Ждали. А вдруг о них сегодня кто-то вспомнит? Придет торопливо. И скажет такие теплые, дорогие, самые памятные слова:
— Мама! Я так скучал по тебе…
— Отец! Прости! Я всегда помню… И так рвусь к тебе!
Никто не верит этим словам. Но их так ждут! Ими живут. Их слышат во снах. Пусть это ложь… Но она помогает надеяться, ждать и жить. Иначе не станет смысла. Зачем его вырывать из немощных, слабых рук?..
Вглядываются старики в людей, проходящих мимо, до рези в глазах, с утра до темноты. Забывая о еде и сне. Не покидая двор ни в дождь, ни в снег. Ждут до тех пор, пока из-за темноты становятся едва различимы лишь огни автобусов. Они привозят пассажиров. Но не тех, кого ждут здесь. Те снова оказались занятыми. У них нашлись более важные дела. Что им старики? Они присмотрены. Не голодают и не мерзнут. А что еще нужно? Душевное, родное тепло? Его уже и на детей не хватает… Детвору не сдашь в стардом. Зато приюты переполнены. При живых родителях назвали ребятишек сиротами. Почему?
— Чего, Андреевна, плачешь? — присел Кузьма к полуслепой старухе.
— Это ты, Кузенька? Спасибо, родимый, что уважил, — вытерла глаза платком. — Да как же это нынче? Все так коряво! Внуки мои, обои, с дому ушли. Не хотят с родителями…
— А почему? — насторожился Кузьма.
— Пьют они. Без свету. День и ночь! Совсем стыд потеряли! Ведь и не квелые, работать могли б. Обоих согнали за пьянку навовсе. В доме все пропили насквозь. Даже спят на полу. Срам единый. И детей жалко, внуков. Вовсе несчастными поделались.
— А запили с чего?
— Да с дури! Разве от ума? Другие нашли же выход. Пристроились. И дети при них. И старики. А мне Антошка мой что ляпнул, мол, кабы можно было загнать меня за бутылку, давно б такое справил. Он и Надьку, жену свою, за бутылку чужим сдает на ночь. Где ж такое видано, сам ее в грех толкнул. Когда отказывалась она, он бил ее смертельно и орал, коль руками его прокормить и поить не может, нехай телом шевелит. Поначалу плакала, повеситься хотела. Потом обвыклась, спилась навовсе. А вот дети не смогли терпеть. Ох и горе мне… Когда уж Бог приберет, чтоб ничего не видеть? Може, на том свете Господа умолю, чтоб моих образумил и детям не дал пропасть. Им-то за что эти беды? — лила бабка стылые слезы…
Кузьма оглянулся в сторону автобусной остановки. Оттуда к стардому свернули двое. И сразу из всех дверей и подъездов заспешили во двор старики и бабки. А может, именно ей повезло или ему?
Всего двое… Все триста человек затаив дыхание вглядываются, ждут, встречают их. Кому-то повезло, кого-то вспомнили и навестят.
Случается, за выходной по десять — двенадцать человек сюда сворачивают. Один раз, это было на Пасху, шестнадцать посетителей заявились. Рекорд!
— Наверное, много еды осталось после гостей. А выкинуть жаль. Все ж деньги потрачены! Вот и вздумали навестить. Нашли применение объедкам, — говорит зловредная, бездетная баба, с гонором поглядывая вокруг.
— Окстись! Какие огрызки? Освященное приносили. Прямо из церкви! — обрывали бабку.
— Выходит, попы красят губы? Ведь на твоем куличе губная помада была. А ты брешешь, что из церкви! Огрызки там не освящают! Только целые куличи! Тебе такое не привозят. И всем вам! Лишь то, что от стола, после гостей, соседей… В последнюю очередь!
— Тебе и такого не перепадало! Вот и завидуешь! — не выдержала какая-то из старух.
— А мне не надо! Подачки не приму! И слава Богу, что жила, как хотела! Для себя! Ни за кого не болела, душу не рвала. Копейку свою ни на кого не тратила. В свое удовольствие жила! И мне не обидно, что здесь доживаю. А вот вы — дуры набитые! Всю жизнь, все силы на детей пустили. Им все отдали. И вместе со мной в богадельне доживаете! Так вам и надо!
— Глафира! Совесть поимей! Ты совсем непонятная! Для чего жила? Мы хоть кому-то нужны были. Матерями нас звали. Любили. Пусть в детстве. И все ж не зря мучились. Оставили после себя жизни. А ты как колода! Лишь по весне цвела, а осенью сгнила. Нас хоть когда-то вспомнят. Тебя — никто. Пустоцвет — не баба!
— Вспомнят, ага! Держи карман шире! Матом вслед! За все доброе! Иначе с чего вас сюда воткнули? Чем такая память, лучше ничего не надо! Никто не обзовет меня, мертвую. Спокойно и на том свете спать буду. Не о ком жалеть, не на кого обижаться.
— Неужель у тебя даже знакомых нет? Иль ты ни с кем не дружила, не любила никого? И мимо тебя любовь проскочила? — удивилась старушка, оглянувшись на Глафиру.
— Отчего же? Были и у меня друзья, свои знакомые, соседи. С ними все хорошо шло, до поры, пока не заболела. Вот тут я на себе испытала, чего они стоят. Когда выздоровела, забыла о них насовсем, как и они больную забросили. Перестала даже здороваться, замечать. И разговаривать с ними отказалась. Никому не стала верить, кроме своей Зои. Подруга у меня была.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Под восхищенным взглядом своего сына, под голос Нины Симон, поющей знаменитого «Мистера Божанглза», они кружатся в завораживающем танце. Их любовь — волшебство, их счастье безмерно, их жизнь — вечный праздник. Эта семья — Папа, Мамочка, сын и ручная журавлиха — воплощение гармонии и радости. И тон тут задает Мамочка — экстравагантная, непредсказуемая, веселая, любящая и любимая. Именно Мамочка наполняет дом мечтами и фантазиями, она вихрь из радости, веселья и неудержимого воображения. Но однажды этот вихрь уносит ее слишком далеко.
Повесть, написанная одним из "отцов-основателей" рок-группы "Аквариум" литератором Анатолием "Джорджем" Гуницким. В тексте присутствуют присущие этому автору элементы абсурда, что роднит данное сочинение с литературой ОБЭРИУтов.
Это и роман о специфической области банковского дела, и роман о любви, и роман о России и русских, и роман о разведке и старых разведчиках, роман о преступлениях, и роман, в котором герои вовсю рассматривают и обсуждают устройство мира, его прошлое, настоящее и будущее… И, конечно, это роман о профессионалах, на которых тихо, незаметно и ежедневно держится этот самый мир…
Это и роман о специфической области банковского дела, и роман о любви, и роман о России и русских, и роман о разведке и старых разведчиках, роман о преступлениях, и роман, в котором герои вовсю рассматривают и обсуждают устройство мира, его прошлое, настоящее и будущее… И, конечно, это роман о профессионалах, на которых тихо, незаметно и ежедневно держится этот самый мир…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все мы рано или поздно встаем перед выбором. Кто-то боится серьезных решений, а кто-то бесстрашно шагает в будущее… Здесь вы найдете не одну историю о людях, которые смело сделали выбор. Это уникальный сборник произведений, заставляющих задуматься о простых вещах и найти ответы на самые важные вопросы жизни.
Дети – преступники?! Дети, чья жестокость превосходит порою жестокость взрослых?! Это – не миф, а реальность. Обычная, повседневная реальность нашей жизни. Сломаны, истерзаны судьбы пацанов и девчонок, выросших по воровским «малинам» и едва ли не с молоком матери усвоивших звериный блатной «закон»: ИЛИ ТЫ – ИЛИ ТЕБЯ. Они давно уже ничего не боятся и ни во что не верят. Они готовы на все…
Новый роман Б.Бабкина «Когда закон бессилен» с беспощадной точностью раскрывает подлую сущность мафиози, совершающих преступления чужими руками и поэтому остающихся безнаказанными. Им и коррумпированным представителям власти противостоят честные люди, которые ведут жестокую борьбу с преступниками. Роман отличают напряженный сюжет и стремительное действие, читается с неослабевающим интересом.
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!