Запоздалая оттепель, Кэрны - [41]
— Ну а вам-то что? Не навестить, не проведать приехали. Что-то понадобилось от меня. Не ищите подходов. Говорите враз, чего хотите?
— Разреши ему вернуться домой. Ведь в больничной палате живут. Стыдно! Ну какие бы ни были плохие, мы — твои дети. Можно наказывать нас, выгонять из дома, но из сердца не выбросишь!
— Не дозволю ему одному в доме жить. Хотел его Женьке отписать. Да на что он мальчонке, что с ним делать станет? Ему самому одной комнаты много. Вздумал на всех вас завещание отписать. Чтоб жили вместе, как подобает. Ведь выросли. Должно мозгов прибавиться. Там места всем вам хватит!
— Не в том дело, отец. Можно и в палатке быть счастливыми. Мы не вернемся в дом. Не обижайся. Уходят не для того, чтобы вернуться. Да и не нужен он нам. Мы себе купили квартиру. Двухкомнатную, с лоджией. Так что имеем свой угол. Живем спокойно, сами. Никто нас ничем не упрекнет, не выгонит, не сунется в нашу жизнь и ничего от нас не потребует, не навяжет. Сами себе хозяева.
— Разве я виноват в ваших бедах, какие терпели от Настасьи? Она мать, я думал, сжились дружно, что только меня она пилила.
— Тебе доставались уже осколки! Мы получали полный заряд каждый день! — вставила Нина, и краешки ее губ опустились в горестной усмешке.
— Но ведь то уже минуло!
— Да! Но куда денешься от памяти? Она в каждом углу дома живет, — вздохнул Андрей.
— Закинуть надо! Ить дом для всех строил! И мне бывало горько. Но нынче все! Сумел простить ее… Ушедших злом не поминают.
— Не только она виновата, а и ты, отец! Да! И не надо только на нее все валить. Ты никем не интересовался. Ни разу не поговорил с нами, не спросил, почему решили уйти? Ты все доверил ей. А ведь считал себя отцом, хозяином. Но все это было лишь на словах. Потому и сам поплатился. Пусть позже, но не минуло… И мы не могли тебе помочь. Сами еле дышали. Хотя понимали тебя. Но исправить ничего не могли.
— Да что ж теперь-то ворошить давнее? Нет его! Живите в своем дому!
— Мы и живем! В своем! А твоего не надо! Чтоб он не развалился без присмотра, верни в него Егора. Мы все тебя о том просим…
— Не бывать тому! Я его, гада, своими руками выкинул. И не ворочу! Уж лучше продам его и поделю на всех поровну, до копейки.
— Зачем это нужно? У меня и у Ольги есть жилье. Егору его не купить. Недоступным стало. А и тебе дом не нужен. Здесь устроился. Хотя и с Егором сумел бы помириться. И жить вместе…
Кузьму будто кто ужалил. Подскочил ошалело:
— Ишь чего удумали!
— Ага! Сам не хочешь его простить, а нас уговариваешь! Коли так, покажи пример первым. Попей воды! Чего так тяжело дышишь?
— Скалишься? Отлегло у тебя! А я не дале как вчера…
— Но ты — отец! Какого вырастил, такого получил! Чего ж теперь сетуешь? На кого? Себя вини! Проглядел Егора! Но добивать его не смей! Какой ни на есть, брат он мне. Да и Зинка второго ребенка хочет.
— Опомнилась, когда уж рожалка на лохмотья изорвана! — отмахнулся Кузьма, но лицом просветлел. — И с чего это поумнела?
— Хотят, чтоб Женька не остался один…
— Она уже понесла дите?
— Вроде на третьем месяце.
— Выходит, я им помешал? — вздохнул Кузьма горько.
— Вот и помоги! Исправь свое. Времени не так уж много в запасе. А дорог каждый день. Пусть Зинка не клянет тебя, как моя жена на мать обижалась. Верни их…
— После его пакостей не пойду к ним. Отворотило от обоих. Душу не смогу уломать. Они своего первенца чуть не сгубили. И второму с ними тяжко будет.
— Отец, это им решать. Ты — только дед… С детьми и строгость бывает нужна. Сам теперь видишь. Он не хочет упустить. Но где-то перегнул. А может, поздно спохватился… Но помириться надо. Нине моей труднее всех. Но пересилили себя! И не жалеет. Чем больше в сердце доброго, тем легче живешь…
Кузьма весь этот день думал о Егоре, Андрее, Ольге. Упрек сына заставил вспомнить многое. Да, он лишь от жены узнавал, что Егор пошел в школу. В первый класс. Он никогда не спрашивал, как учится, ни разу не отвел и не встретил малыша из школы. Не помог подготовить уроки. Жена рассказывала, что сын прекрасно успевает. Беспокоиться было не о чем.
«Дом я тогда достраивал. Разве до Егорки было? С ранья до ночи вкалывал. А для кого? Кто мне помог?» — оправдывал себя.
Дом он закончил полностью, когда Егор перешел в шестой класс. Учились и Андрей, и Ольга. Он видел их спящими. И лишь на Рождество, когда выдавались свободные от работы дни, он подмечал, как выросли за год дети. Егорка всегда любил музыку. Озорную, громкую. Андрей сам с собой играл в шахматы. Ольга с детства читала книжки. Много. Разные. До ночи. Случалось, засыпала с ними в постели. Ее не ругали, не мешали. Она росла спокойной, послушной. У нее с детства, с самого первого класса была единственная подруга. С ней она и в институт поступила. Вместе окончили его. И наверное, теперь дружат.
Больше всех из детей хулиганил Егор. Когда ему надоедала музыка, он шел на улицу, гонял футбол с мальчишками, разбивал мячом окна в соседских домах. Однажды Егора побил Кузьма. Старик Акимыч пожаловался на сына за дерзость. Надавал тугих оплеух. Егор за каждую отплатил соседу. Украл скипидар у Кузьмы из мастерской и соседской корове мазнул под хвостом тряпкой, смоченной в скипидаре.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Они - `блатные`.Люди, обитающие по своим `неписаным законам` не только за колючей проволокой, но и в `мирной` жизни.Воры, бандиты, налетчики тоже когда-то `уходят на покой`. Но даже став вполне `респектабельными господами`, они уже попросту не в силах отказаться от правил, испокон веку правящих `фартовым народом`.И тогда уютный, тихий на первый взгляд поселок превращается в действительности в `блатную малину`, где `обожженные зоной` вольно или невольно творят жесткий и в чем-то честный воровской закон...
"Тайга — закон, медведь — хозяин". Таков принцип жизни в глухом поселке, где царит истинно звериный закон — ВЫЖИВАЕТ СИЛЬНЕЙШИЙ! Здесь в немыслимый клубок сплетены жизни уголовников-ссыльнопоселенцев, "крутых парней", приехавших за шальными заработками, и молоденьких девчонок-геологов, еще не знающих: ЗДЕСЬ, в "волчьей стае", женщин отбивают КОГТЯМИ и ЗУБАМИ, а судьбу человека решает ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО ТАЙГА…
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!